Вран поморщился, когда из памяти вынырнула картинка-воспоминание, как он караулит маму у входа в дом с её тапочками – так скучал, что прятался прямо у входной двери в надежде хоть таким образом её чем-то порадовать.

«Ну да… конечно. И сейчас появлюсь я такой красивый, взрослый, и она прямо любить меня начнёт? Самому-то не смешно?»

Кружевные яркие крылышки эйфории подёрнулись пятнами плесени, свернулись и опали, распадаясь в воздухе на невнятные клочки, когда память услужливо подсовывала всё новые и новые картинки – вот он бежит к родителям с известием о том, что он лучший ученик, но кто-то из братьев ставит подножку и к ногам отца Вран приезжает на животе.

– Умный? Да мы все не дураки! Ещё бы не был таким неудачником, а то… нашёл чем гордиться! – словно гвоздём прибивает отец всю его радость, низводя её до мелкой невнятной детальки.

«Ага, и увидит он меня выросшего и, чего доброго, возьмёт да простит за мою "неудачливость", – горько подумалось Врану. – Вот счастье-то будет! Прям не нарадоваться!» – сарказм добил мечты о том, как восхищённо его примут, и ворон тяжело вздохнул.

Ничего не изменилось – он – это всего лишь он. Каким бы ни был внешне. Но… но даже таким его приняли, пожалели, не побоялись проблем. Разве этого недостаточно?

Он мимолётно покосился на Таню.

Да, насмотрелся он на очень красивых женщин и девушек – у него в роду даже его прабабушка до сих пор была «породистой» – глянешь, залюбуешься этакой красотой, пусть и мрачноватой. У Татьяны ничего подобного и близко не было и не будет никогда. Но с ней рядом было тепло, словно сами собой опускались все его колючки-иглы, которые он вырастил как ёжик, сами подбирались когти, почему-то уже не хотелось отбиваться и рычать на весь мир.

«Да и потом – ну она же невозможная растяпа! Этот её недомуж с недомужемамой. Это ж надо, как впились – удобно им. Оно понятно, с такой-то каждому хорошо будет, только зачем гнобить-то было? А та дyрррa, что в неё сегодня вцепилась? Ну точно yдaрррилa бы! И рродители у неё врроде как не очень-то. Дуррни какие-то! И эти – которые тут… Ну, норушь – она своя, а кот с лисой? Точно же обожрут, да ещё на голову залезут! А если мои мстить будут? Типа она ставленница Сокола? – Врана передёрнуло – он-то знал, на что способно его племя. – А ну как ещё какого-то мужжжука на её голову принесёт?»

Вран не знал, что за ним наблюдает Соколовский. Наблюдает и довольно-таки точно отслеживает все ходы «решательного» процесса, но не вмешивается – такие вещи надо принимать самому.

«Ну… понеслось – замечтал, что его примут нового-красивого-мощного, – думал Соколовский. – А тут явно про девицу какую-то вспомнил – глупое такое выражение на лице, аж смешно. Неужели не поймёт, соблазнится? Жаль! А… вот уже начал соображать более реально – запечалился. Видать, реальность вспоминает».

Когда Вран дошёл до размышлений по поводу Тани, Соколовскому пришлось отпить сока и сделать вид, что он поперхнулся, – скрыть улыбку.

«Точно! Ну точно просчитывает, что Татьяна без него пропадёт! Вот же чудак какой. Нет, этот стоит моего вмешательства – забавный паренёк. Да и воронам по клюву дать не помешает. Вообще уже совесть потеряли!»

«А потом… ну ладно, пусть даже я без особых иллюзий вернусь в семью. Так они же мною будут управлять как захотят. Да, понятно, что в деревню не отправят – скорее всего, откупятся от обещания, но заставят заниматься «родовым» бизнесом, а он мне ни разу не прррислонился! – фыркнул Вран. – А с женитьбой? Ведь шла речь о том, что меня – в деревню, а когда я ррепутацию семьи порртить не буду – брратьям пррисматривать воррониц. То есть сейчас и мне тоже будут прррисматривать. А оно мне сейчас надо?»

С потрясающей ясностью Вран осознал – нет! Не хочет он, чтобы за него решали всю его жизнь. Да, семья – это очень-очень важно, но не тогда, когда это не любящие родители, а господа-повелители-родители и рабы-подчинённые-дети.

«А что делать, если у меня именно так? – подумал он. – Искать другое – то место, где я по-настоящему нужен. Только… только, кажется, я его уже нашёл! Так чего я сомневаюсь?»

На душе стало тепло, словно он из сырой промозглости подвала на солнышко вышел.

«Тогда всё прравильно, всё так и надо! – понял он. – Тут я и прригожусь…»

Вран сполз с подоконника, где устроился «наподумать», и, поймав Танин взгляд, кивнул ей.

– Я… я бы хотел остаться у тебя. Можно?

– Нужно! – улыбнулась ему Татьяна, вовремя дёрнув за лапу очень предприимчивую лисицу Лись, которая тянулась к тарелке Врана, так сказать, освободить её перед прибытием хозяина.

– Только я не очень понимаю, как я буду жить, где работать… – признался Вран.

– Ну, я тебя с удовольствием трудоустрою, и даже на две ставки! – обрадовал его Соколовский. – Во-первых, мне нужен толковый разведчик. Вот я точно знаю, что в лесу в Смоленской области прячется один из… гм… медведей. Ну, ты понял, о каких я, да?

– Понял, – Вран кивнул. Мишки из исконных земель могли быть с весьма разными характерами, соответственно, и вели себя по-разному.

– Тех людей-детективов, которые работают сейчас в моём агентстве, я могу посылать за теми, кто передаёт мне информацию по птичьей почте. Да, они могут поехать в указанное мной место и забрать того, кого я скажу, но за медведем их не пошлёшь, а по слухам, он ещё и болен… Танечка, вы, кстати, медведей боитесь? – любезно уточнил Филипп у Татьяны.

– Кстати, боюсь, – кивнула Таня. – Но если нужно и если вы сможете обеспечить мне безопасность, и медведем займусь.

Вран хотел было вспылить – куда этот ненормальный Таню отсылает, но потом прищурился и смолчал. Если что, он всегда сможет медведя «не найти», но лучше быть в курсе, что и как может угрожать, – тогда и защитить можно.

– Хорошо, я согласен. А какая вторая работа?

– В программировании шаришь? – уточнил Филипп, – Если с математикой дружишь, то даже если не очень понимаешь, я тебя на курсы пошлю, всё оплачу, конечно… Проблема в том, что мне нужен свой сотрудник для контроля за моими делами. Агент у меня есть, а вот айтишника нет… Короче, иди на курсы, подавай документы в вуз, жить можешь или тут, или у меня – там места хватит. А вот с родичами твоими надо будет пообщаться, только чуть попозже.

– Почему попозже? – уточнила Таня.

– А когда изменения будут очевиднее, тогда и пообщаемся… – многообещающе хмыкнул Филипп. – И да… Лись, давай-ка не наглей. Выползай из чужих тарелок, и через неделю я тебя обратно отправлю – нечего тебе в городе делать.

– А я? А мяу? – запереживал Терентий.

– А ты пригодишься в