отношения, но что мне до них!) работает учительницей в сельской школе. Арифметика, классическая литература, азы естествознания – она освоила все это и считает себя просвещенной. Но попроси ее объяснить принцип электродвигателя Якоби или генератора Грамма – не объяснит. А все необъяснимое человек по определению относит к разряду сверхъестественного, даже если ему совестно в этом признаться. Так чем же моя дипломированная союзница отличается от какой-нибудь фиджийки с Богом забытого архипелага?

Мы с Ермолаем завели мультикоптер в просторный подземный отсек, служивший ангаром. Я надавил кнопку, и плита с легким гудением встала на место. Теперь снаружи гора снова приобрела естественный вид.

Ермолай включил освещение. Я использовал в подземелье никель-кадмиевые аккумуляторы Юнгнера с повышенной емкостью. Их мощности хватало и для ламп, и для подъемника, от них же подзаряжались батареи «Альбатроса».

Я отдал Ермолаю распоряжение проводить наших гостий в салон – так мы прозвали небольшую боковую комнатку, где при случае можно было переночевать. В ней были установлены две походные лежанки и еще кое-какая мебель. Комфорт не отельный, но на первое время сойдет. Дамы с опаской смотрели на пещерные своды, но все же, кажется, поумерили свои переживания. Лиза заикнулась насчет будущего, однако я сам не решил, как лучше поступить, поэтому отложил разговор на потом. Пусть пока побудут здесь, а после придумаем, куда их отправить. Девушки смышленые, проверенные в деле, таким применение всегда найдется.

Хотите взглянуть на мой грот? Тогда следуйте за мной. Я оставил Ермолая обустраивать дамский будуар, а сам, не снимая защитного костюма, направился в глубь подземелья. Как я уже сказал, со стороны горного склона его прочно запирала плита, секрет подъема которой я не доверял даже ближайшему окружению. А тоннель, уходивший в недра, последовательно перекрывался тремя дверьми, все ключи от которых я носил при себе. Но если бы кто-то и ухитрился открыть эти двери, то неминуемо заплутал бы в бесчисленных артериях, разветвлявшихся наподобие древесных корней. Точной картой всех этих ходов располагал только я.

Вам любопытно, не мнил ли я себя подземным королем? Вы правы. Мнил. И заметьте, у меня имелись для этого основания. Все, что лежало на поверхности, принадлежало государству, но на мое королевство власть Советов не распространялась. Вы возразите, что часть пермских пещер издавна известна. Соглашусь. Но это очень малая часть, совсем мизерная! Процентов десять от того, что открыл я за последние четыре года. Я искал целенаправленно, обнаруживал тоннель за тоннелем и тщательно следил за тем, чтобы они не имели сообщения с теми пещерами, что значатся в официальных геологических атласах. Мне нравится чувствовать себя безраздельным хозяином владений, чьей обширности позавидовал бы не один европейский монарх.

И это все из-за тщеславия, спросите вы? Разумеется, нет. Я мыслю рационально, и в этом мое главное отличие от других утопистов. Подземные полости, куда никогда не проникает солнечный свет, не подходят для счастливой жизни ни мне, ни кому-либо другому. Но они послужат для реализации одной моей фантазии, которую… Не будем забегать вперед.

Судя по карте, мне направо. Лучик налобного фонаря дробился о неровности прохода. Когда впереди, за поворотом, послышались голоса, я погасил его, пошел тише.

Пятеро вогулов, освещенные костром, сложенным из смолистых веток, обушками долбили стену. Они ведать не ведали, что стараются для меня. За этой стеной находился еще один обнаруженный мною отрезок подземной галереи, он протянулся в восточном направлении и мог быть мне полезен. Его требовалось соединить с другими тоннелями. Скудословные и трудолюбивые вогулы как никто годились в качестве проходчиков.

Под ударами обушков стена провалилась, и мои шахтеры всем скопом сунулись в образовавшийся зев. Справились, ребятушки, хвалю! Но не расслабляйтесь. В смежной аорте вы найдете кое-что обнадеживающее – кусочек золотой стружки. Я лично положил его туда, на видное место, еще вчера вечером. Вы не можете не заметить. Он обрадует вас, но это не совсем то, что вы искали. И вы будете продвигаться дальше – туда, куда я направлю.

У кого-то сложилось впечатление, что я страдаю манией величия? Нет-нет, заблуждаетесь. Злой гений с комплексом Бонапарта – это не про меня. Я думаю о ближних, хочу им добра. Однако не все ближние понимают, в какой плоскости лежит их счастье. А если и понимают, то не имеют представления о том, как его достичь. Или просто лодырничают. Вот и приходится все делать за вас, вольные граждане вольного мира…

Удостоверившись, что вогулы ничего не напутали, я сверился с картой и отправился в другой завиток своей подземной паутины. Там меня дожидался еще один мой помощник – заместитель по работе с коренными народами, как я его в шутку называл. Он сидел на камушке и при слабом освещении, падавшем из обрамленного зеленью выхода на поверхность, что-то черкал в блокноте. Увидев меня, заулыбался (допускаю, что видок у меня в защитном костюме и вправду потешный) и поднялся навстречу. Мы обменялись рукопожатием.

– Как настроение, Антон Матвеевич? – спросил я.

– Бодрое! – отозвался он и поднес к стеклу моего шлема девственно-белую блокнотную страницу. – Видите?

– Ничего не вижу. Вы опять забыли, что пишете симпатическими чернилами.

– О! – Антон Матвеевич спохватился, потер страницу сложенной вчетверо тряпочкой, которую предварительно смочил жидкостью из флакончика, и на повлажневшей бумаге проступили извилистые линии и каллиграфические буковки. – Теперь видите? Наши муравьи уже прокопали штрек вот здесь, – он указал концом автоматической ручки на перешеек между двумя линиями, – и приступили к проходке вот здесь…

– Прошу вас, Антон Матвеевич, активизировать деятельность на восточном участке. Что-то мы его подзабросили, а он наиважнейший…

– Помню, помню. Но вогулы и так ропщут. Они неглупы, и та дезинформация, которой я их снабжаю, начинает кое-кого из них настораживать.

Ну, что – догадались или пояснить? Какой стимул требовался вогулам, чтобы они бескорыстно и охотно проводили нужные мне земляные, а правильнее выразиться, скальные работы? Антон Матвеевич внедрился к ним в племя не только ради этнографических наблюдений. Да, он настоящий ученый, и командировка ему выписана на законных основаниях, но помимо университетских заданий он выполняет еще и мое – и оно для него на первом месте. Вогулы издревле помешаны на своей Золотой Старухе, верят, что ее обретение принесет им удачу. Антон Матвеевич укрепил их в этой уверенности, приведя выдержки из древнесибирских эпосов. Истинность цитат вызывает у меня здоровые сомнения, но цель достигнута: идея добыть Сорни-экву превратилась