— А, повязку уже сняли, — куратор смотрел на Гедимина с обычной доброжелательностью. — Очень хорошо. Сарматы Биоблока приложили все усилия, чтобы восстановить вам зрение. У них хорошие наработки в этой области, но я всё равно опасался неудачи. Послезавтра вы сможете вернуться к тренировкам. Гуальтари каждый день о вас спрашивает.

«Странно,» — подумал Гедимин, настороженно глядя на Ассархаддона. «Он сам выжигал мне глаза. Что ему теперь-то беспокоиться?»

— Что с остальными? — угрюмо спросил он. — Что ты с ними сделал?

— Ничего, — слегка удивился Ассархаддон. — Ничего, что не входило бы в программу подготовки. Да, они тоже ждут вашего возвращения. Упоминать об этом показалось мне излишним. Все ждут вас. Особенно Ядерный блок. Думаю, через неделю вы будете готовы к работе.

Гедимин, вздрогнув, недоверчиво посмотрел на него, — вспыхнувшая было радость тут же сменилась настороженностью.

— Не врёшь? Завтра не скажешь, что я бесполезен?

Ассархаддон выставил перед собой пустые ладони.

— Всё время забываю, насколько вы впечатлительны. Кажется, последняя наша тренировка напугала вас слишком сильно. Я удивлён, что вы вообще тогда мне поверили. Я отчаянно переигрывал. Видимо, опыта вам ещё не хватает.

— Опыта? — сармата передёрнуло. — С кем-то это проделывали не один раз? И что с ним?

«Видимо, с Кумалой,» — мелькнуло в мозгу. «С тех пор он такой.»

— Я не об этом, — покачал головой куратор. — А если об этом… Мне самому было неприятно это делать. Я бы предпочёл без этого обойтись. Но… это слишком важный урок, Гедимин. Вам было нужно его усвоить. А боль обостряет память. Надеюсь, вы ничего не забудете и не совершите такую ошибку в следующий раз… где-нибудь далеко от «Гекаты» и её Биоблока.

07 декабря 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Гедимин!

Трое сарматов в коридоре у входа в зал тренировок обернулись на его шаги. Первым навстречу шагнул Хольгер, и секунду спустя Гедимин уже обнимал его, боясь сдавить слишком крепко. «Скафандр выдерживает выстрел из „Марка“, но не выдерживает атомщика,» — вспомнилось ему.

— Живой, — выдохнул Линкен, бережно сжав в ладонях его шлем. — Ассархаддон не обманул. Я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что тебя увезли на опыты…

— Это правда, — подтвердил Константин, небрежно похлопав Гедимина по плечу. — Он сам пошёл к куратору. Не знаю, о чём они говорили, но по итогам никто не был расстрелян. И ты, как вижу, вернулся живым и относительно здоровым. Тебе действительно выжгли глаза?

— Тут такие тренировки, — отозвался ремонтник. — С вами такого не делали? Это хорошо.

Под ноги ему легла полоса красного света — люк тренировочного зала открылся, и короткий вопль сирены пригласил сарматов зайти внутрь. Гедимин отпустил Хольгера (тот до сих пор молчал и только иногда, оглянувшись на ремонтника, облегчённо вздыхал) и пошёл вслед за Константином в красный коридор.

— Через неделю начнём работать, — тихо сказал он внутри. — Ассархаддон обещал.

…Тугой обруч защёлкнулся на шее Гедимина, неприятно надавив на горло. Пульт в руках Гуальтари коротко пискнул — отсчёт пошёл. «Двадцать один, двадцать два…» — сармат зажмурился и осторожно провёл пальцами по ошейнику, нащупывая нужные выступы и стыки пластин. «Двадцать три, двадцать четыре…» — крепко сжатый металл захрустел под давлением. «Двадцать пять, двадцать шесть…» — шею обжёг ослабленный электрический разряд, но Гедимин не дрогнул. Застёжка с тихим щелчком открылась. «Двадцать семь!» — сорванный ошейник полетел в дальний угол. «Двадцать восемь…» — защитное поле раскрылось над ним ещё в полёте, закрывая всех, кто был в зале, от воздушной волны. Купол вздулся и тут же осел, Гедимин не услышал ни звука из-под него. Гуальтари щёлкнул пультом и вскинул ладонь с расставленными пальцами.

— Sa atetzki!

— Восемь секунд, — во взгляде Линкена мелькнула зависть. — Умеешь ускоряться, когда захочешь! Мне пока быстрее пятнадцати никак.

— Вот специально выставлю на восемь, — нахмурился Гуальтари. — Взрывник, ты-то это всё давно прошёл — и не на тренировках…

— Помню, — сармат прижал пальцы к горлу, и его лицо перекосилось. — Хоть бы в этот раз до такого не дошло. Надеюсь, Маркус знает, что делает…

…Занятия с Ассархаддоном проходили регулярно — через день — в одно и то же время, но всё равно за сарматами каждый раз присылали охранников, как будто куратор подозревал, что «ученики», предоставленные сами себе, до него не дойдут. Внутрь охрана не заходила — разве что по особому приглашению, когда нужен был кто-то на роль «макаки». И в этот раз она осталась у входа, и Гедимин был уверен, что все экзоскелетчики этому рады.

«Кабинет» пустовал — Ассархаддон убрал даже стол с телекомпом, зато на полу появилась яркая разметка — несколько красных линий.

— Оставьте скафандры у двери, — куратор, развернувшись к пришельцам, кивнул на стапеля. — Одежду не снимайте — крови сегодня не будет. Да… Мне нравится ваша группа — она получилась на редкость сплочённой. Думаю, у вас не будет проблем с совместной работой. Единственное — вам не следует вместе попадать в плен. Если до этого дойдёт, кому-то из вас придётся убить товарищей. Знаю, что об этом неприятно даже думать, но других вариантов не будет. Если только не успеете сбежать… а наши друзья-приматы сделают всё, чтобы не допустить побега. Да, убить или умереть самому. Скверный выбор. Как делается первое, вам должен был объяснить Гуальтари — надеюсь, в нужный момент это вспомнится. Как делается второе… вы уже практически готовы. Сегодня попробуем довести процесс до конца. Ложитесь между линиями.

Гедимин с подозрением посмотрел на фриловые плиты, покрывающие пол, — он уже знал, что все покрытия в «кабинете» Ассархаддона — с подвохом. Куратор, заметив его заминку, хмыкнул.

— Ложитесь. Фиксаторы не понадобятся. Сегодня я покажу ещё один способ, любимый ленивыми повстанцами с кучей свободного времени. Выматывание. Это очень просто — не давать пленному ни пищи, ни воды и поместить его в такие условия, чтобы он не мог