всеми заданиями и пересказываю записи в учебнике.

Джейми хихикнул.

– Поздравляю.

– И она поступила в магистратуру, – добавила Дженна. – В Питтсбурге.

– В Питтсбурге? – переспросил Джейми, вскинув брови, прежде чем наклонить голову. – Что моя девочка-серфер будет делать в таком городе?

Мои щеки потеплели, и я снова стала ковырять этикетку на пиве, поднося его к губам вместо ответа.

– А ты? – спросила Дженна. Кристен до сих пор просто смотрела на нас, задавая мне вопросы взглядом, на которые я только пожимала плечами. – Что ты делаешь во Флориде?

– Вообще-то тоже праздную. Сдал экзамен и принял предложение о работе от своего отца.

– Правда? – спросила я с широкой улыбкой и гордостью за него. – Вау, это потрясающе. Я так рада за тебя.

– Спасибо.

Джейми не переставал смотреть на меня. Боже, как мне нравилось, как он на меня смотрит. Сосредоточенно и безоговорочно. Дженна хотела задать еще один вопрос, но он прервал ее:

– Хочешь уехать отсюда?

Мое сердце сильно стукнулось о ребра, и я сдержала улыбку.

– Ты же знаешь, я ненавижу клише.

Он пожал плечами.

– А еще знаю, что ты сделаешь для меня исключение.

– О? Прямо сейчас?

Джейми засунул руки в карманы, держась уверенно.

– Да.

Поджав губы, я еще немного задержала на нем взгляд и повернулась к Дженне. Она развела руками и схватила пиво.

– О, ради бога, уходи. Уходи, пока я не забеременела от его взгляда.

Я прикрыла рукой улыбку, пробормотала Кристен извинения и взяла с барной стойки свою сумочку. Кристен вытаращила глаза, но улыбнулась и стукнула кружкой пива о кружку Дженны.

– Все будет хорошо. Иди.

И вот я снова повернулась к Виски, оказавшись к нему так близко, что ощущала его вкус после трех лет трезвого воздержания, и улыбнулась.

– Веди.

Глава двенадцатая

Одна ночь со скотчем

Мне нравилось все в этот момент.

Мне нравилось, как Джейми одной рукой легко опирался на руль, а другой держал рычаг переключения передач. Нравилось, как теплый ветерок дул в окна его нового джипа. Нравилось, как мои ноги лежали на его приборной панели, а перед нами простирались те же дороги, по которым мы ездили в семнадцать лет. А больше всего я любила непринужденную беседу и непринужденное молчание. Потому что нам было хорошо друг с другом.

Прошли годы, слова так и остались недосказанными, но сейчас имело значение лишь одно – мы вместе. Я чувствовала это и знала, что он тоже чувствует. Эта ночь предназначена для нас, и я не собиралась тратить ее впустую.

Джейми позволил мне выбрать плейлист, пока мы общались. Он рассказывал, как фирма отца пережила рецессию, а я говорила, как стала специалистом по английскому языку. Альбом Питера Дженнисона Longing for Home тихонько играл на фоне нашего разговора. Я не могла не отметить разницу в его голосе по сравнению с тем, как он звучал, когда мы с Джейми виделись в последний раз. Мы оба уже выросли, оба освободились от того, что тяготило нас в последнюю ночь, проведенную вместе. Вселенная словно столкнула нас в самый подходящий момент, и я наслаждалась этим.

– Не могу поверить, что ты променял СкарЙо, – прокомментировала я, проводя руками по краю сиденья. Этот джип был новеньким, еще более навороченным, чем первый. А еще – темным и стильным. Кожаный и гладкий салон, усовершенствованная приборная панель, матово-черная окраска. Даже колесные диски были угольно-серыми. И больше всего мне нравилось, как Джейми выглядит на водительском сиденье. Расслабленно, уверенно, чертовски сексуально.

Он усмехнулся, поправив хватку на руле, когда мы сделали поворот.

– Да, СкарЙо начала капризничать на старости лет. Я держался за нее около двух месяцев, пока не сдался.

– О, уверена, это было очень трудно, – поддразнила я, проводя рукой по приборной панели его новой малышки.

Он фыркнул.

– Да, но тот джип хранил много воспоминаний. Я не хотел отпускать машину, пока не пришлось.

При этих словах в салоне повисла тяжесть, и я почувствовала ее. Я знала, к чему ведет этот разговор. Мы уже не говорили о семье, учебе и серфинге. Джейми собирался задать вопросы, на которые я не была уверена, что смогу ответить. И от одной мысли об этом у меня сводило живот.

– Ты так и не вернулась, – прошептал он. Я едва услышала его за музыкой и убавила громкость, сняв ноги с приборной панели и подогнув их под себя.

– Знаю.

Я закрыла глаза, прислонила голову к сиденью и глубоко вдохнула. Он не спрашивал меня, почему. Не просил объяснений, хотя я знала, что они ему нужны. Мы остановились на красный свет, и я повернула голову к Джейми, открыв глаза, чтобы посмотреть на него.

– Ничто из того, что я скажу, не поможет тебе почувствовать себя лучше, Джейми. У меня есть оправдания. Есть причины, по которым я оттолкнула тебя. Но это не заменит того факта, что я поступила дерьмово. Я была молода, страдала от боли и не знала, как справиться с новой реальностью. Я сбежала от тебя, от Калифорнии, думая, что так будет правильно. И в каком-то смысле рада, что так поступила, ведь мне нужно было исцелиться. Но, с другой стороны, я ненавижу себя за то, что бросила тебя.

На его скулах заходили желваки, и я неуверенно положила свою руку поверх его.

– Смерть отца изменила меня, Джейми, – прошептала я. Мой голос звучал неуверенно. – И то, как я поступила с Итаном, противоречило всем моим моральным нормам. Я ненавидела себя за то, что потеряла контроль, за то, что любила тебя, когда должна была любить его. Это просто… – Я снова закрыла глаза, и Джейми повернул свою руку в моей, сжал ее, прося меня продолжать. – Я была в полной заднице. И мне было нужно время.

– Ты ни разу не ответила на мои звонки. Не перезвонила. Ты никогда… – его голос затих.

– Я знаю.

Загорелся зеленый свет, и Джейми снова повернул руку, переключая передачи, пока мои пальцы лежали поверх его.

– И что теперь? – спросил он, бросив на меня короткий взгляд. Я задумалась над его вопросом, гадая, о чем именно он спрашивает.

– Сейчас я сижу в твоем джипе, и ничего не изменилось. Но в то же время очень сильно поменялось.

Он кивнул и нахмурил брови, пока переваривал мои слова.

– И мне интересно, как долго ты еще будешь бороться с желанием поцеловать меня, прежде чем наконец сдашься, – вздохнула я, и он перевел взгляд на меня. – Потому что я уезжаю менее