Издательство «Рай Паблишинг» очень известно и востребовано. Сюда трудно устроиться на стажировку и еще труднее – на постоянную работу. Хотя у издательства было много клиентов, список получателей зарплаты был небольшим, эксклюзивным и первоклассным. Я так хотела получить это место, что чувствовала его вкус, как железо крови на языке. Я планировала заявить о себе в издательстве, даже если это будет последним, что я сделаю.

– Это мой стол, приемная. Я занимаюсь всеми клиентами и гостями, а также административными задачами. Очевидно, я люблю свою работу, – сказала она, закатив глаза. – Наш офис занимает большое помещение, в центре которого расположены столы, а по бокам – кабинеты, за исключением двух переговорных зон. Вот одна из них, – она указала жестом на конференц-зал с длинным прямоугольным столом и десятком кожаных кресел по обе стороны. На дальней стене висел огромный экран, а заднее пространство, не занятое окном, занимала доска с нацарапанными на ней надписями. – Он почти всегда занят, так что не планируйте пользоваться им, если вас не пригласили. А вот в противоположном конце этого зала – более спокойное место для встреч, с гамаками и прочим, туда почти всегда можно попасть.

Мона зашагала по коридору впереди меня. Ее годы совершенствования ходьбы на каблуках привели к тому, что я выглядела еще менее скоординированной, чем обычно. Я старалась не отставать от нее, вглядываясь в кабинеты, мимо которых мы проходили. Повсюду были книги – полки с ними, рамки с рукописями, классические обложки, увеличенные до размеров плаката. Из окон открывался прекрасный вид на центр Питтсбурга, и весь офис выглядел современным и элегантным. То тут, то там виднелись меловые и белые доски. Мона провела меня мимо комнаты отдыха, которая больше напоминала деревенский бар.

Она показала мне, где в офисе располагаются все отделы – от агентов до команды СМИ, а затем указала на крошечный письменный стол в углу центральной зоны. На нем стоял компьютер и пустая подставка для карандашей, а рядом полностью черный шкаф для документов.

– Это ваше место, – сказала она, разглядывая свои ногти, а другой рукой махнула в сторону стола. – Не устраивайтесь слишком удобно. Уверена, мне нет нужды объяснять, как мала вероятность того, что вас примут на работу.

Я сглотнула, но почувствовала, как эта решимость проникает в меня все глубже. Мона сказала, что я ничего не умею, и в голове тут же пронеслись способы, которыми я могла бы доказать, как она ошибается.

– Честно говоря, я понятия не имею, кто должен рассказать вам об обязанностях, но думаю, что рано или поздно кто-то подойдет. Туалеты там, – добавила она, показав в сторону лифта. – Если понадоблюсь, я буду у входа. – Она пристально посмотрела на меня, изогнув темную, идеально ухоженную бровь. – Но постарайтесь, чтобы я вам не понадобилась. Хорошо?

Я сдержала улыбку и кивнула.

– Спасибо за экскурс, Мона.

Она отмахнулась от меня и удалилась, слегка покачивая бедрами, обтянутыми юбкой-карандаш. Мона была красива, экзотична, и я вдруг почувствовала себя недостаточно эффектной, потому как надела брюки и свободный топ.

Я бросила сумочку на стол и огляделась. Еще рано, и я была одной из немногих в офисе. А те, кто там находился, не обращали на меня внимания. По крайней мере, пока. Тогда я пообещала себе, что к августу, когда закончится моя стажировка, они узнают мое имя. Они точно узнают, кто я.

Мой телефон издал звук, и на экране высветилось имя Джейми, заставив меня улыбнуться. Я сдвинула полоску на экране, и открылось его сообщение.

Уже подписываешь бестселлеры ”Нью-Йорк таймс”?

Когда бы он ни написал мне после нашей ночи, проведенной вместе в прошлые выходные, щеки всегда заливал румянец, если я видела его сообщения. Еще приятнее становилось, когда он звонил мне, а это случалось почти каждый вечер с тех пор, как я прилетела в Питтсбург.

Работаю над этим. Размышляю над тем, куда мне стремиться, – на должность топ-агента или генерального директора. Нужно выстраивать стратегию соответствующим образом, понимаешь?

Дерзай, воительница. Позвони мне вечером.

Сердце екнуло от его просьбы, и я прикусила губу, уставившись на сообщение. Мне нравились наши поздние телефонные разговоры. Я узнавала о нем все больше и больше, когда мне уже казалось, что я знаю все необходимое. Нет, я не передумала насчет расстояния, но что плохого в том, чтобы разговаривать и переписываться? В том, чтобы видеться, когда хочется? Я не ждала от Джейми большего, а он не требовал от меня ничего такого, а мне именно это и нужно на данном этапе жизни.

– Вижу, вас только что разнесла в пух и прах приветственная комиссия, – сказал кто-то сзади. Я подпрыгнула, убрав телефон в сумочку, и обернулась. Напротив стоял парень или, вернее сказать, мужчина. Он явно был старше меня не более чем на два-три года. Его темно-русые волосы были разделены боковым пробором и струились по плечам, как будто он все утро трудился, чтобы добиться такого результата. У него были ярко-голубые глаза, добрые и привлекательные, и широкая ухмылка, которая немного напоминала ухмылку Итана.

– Привет.

– Привет, – сказала я, протянув руку и улыбнувшись.

Он взял ее и слегка, но уверенно пожал, после чего посмотрел на сотрудников, сидящих сзади меня.

– Извините за них. В последнее время у нас много работы, и я думаю, что это дает им повод забыть о приличиях. – Он снова посмотрел мне в глаза и уперся локтем в стену у моего стола. – Уверен, после увлекательной экскурсии с Моной они покажутся вам невинными щеночками.

Я нервно рассмеялась.

– О нет, она была великолепна. Мне очень нравится комната с гамаками.

Я вздрогнула. Мне действительно нравится комната с гамаками? Круто, Би.

Он вскинул бровь.

– Она была великолепна? – Он покачал головой. – Кто-нибудь говорил тебе, что ужасно врать начальнику в первый день?

Внутри все перевернулось, и я покраснела, начав сбивчиво объяснять:

– О, я имею в виду, что все было не так уж плохо. Думаю, она просто занята. На самом деле…

– Расслабься, – сказал он с усмешкой и непринужденно отошел от моего рабочего места. – Кофе?

– Не откажусь, – вздохнула я.

Он повел меня за собой, по пути представив нескольких сотрудников. Когда мы вернулись в шикарную комнату отдыха, поставил новую чашку в кофемашину и, сложив руки, посмотрел на меня.

– Итак, Брекс Кеннеди, ты готова к первому дню?