— Она сама уборку затеяла, — поспешил оправдаться Веневитин. — Я здесь не при чём.

— Ага, — я положил пакет с играми на стол и сел напротив Егора. — Ты хотел поговорить.

— Хотел, — осторожно согласился он.

— Ну так вот, Егор. Я не знаю, что тебе сказать, — я слабо улыбнулся. — Правда не знаю. Какой бы вопрос ты мне не задал, ответом на него будет: «секреты рода». Понимаешь?

— Понимаю, — кажется, он даже выдохнул с облегчением.

— Единственное, что тебе нужно знать, так это то, что ни для тебя, ни для Мии я не опасен. И даже наоборот. Как ты там говорил? Держись меня и всё будет в порядке.

— Хорошо, — слабо улыбнулся Веневитин. — Ну… А… Проблем-то у тебя хотя бы нет?

— Если появятся, я сразу же тебе сообщу. Пока что всё в рамках.

— Понял, — кивнул он.

Я пошуршал пакетом и вытащил на стол дженгу.

— Сыграем, пока время есть?

— Давай.

— Чипчип! — грызун проснулся и залез на стол с явным намерением присоединиться.

Физуха и ужин прошли как обычно, а вот на теории разломов я уже откровенно зевал. По сути, вся эта скучная теория сводилась к одному базовому тезису: «хрен его знает». Конечно, Йохансон-младшая выражалась иными словами, но какой бы вопрос ей не задавали, — а любопытных нашлось немало, — она неизменно отвечала, что теоретические разработки в настоящее время ведутся, и ещё вот-вот… Ага, как же. Хрен там плавал. Вам, товарищи учёные, ещё где-то так миллион лет такими темпами по разломам мотаться, прежде чем вы что-то понимать начнёте.

А между тем всё очень просто. Это, мать её, многомерная вселенная. И в ней может быть вообще всё что угодно! Вот из этого и надо исходить, в самом практическом смысле, а не компостировать мозги курсантам сырыми теориями. Сама-то хоть была в разломе, интересно? А в ином мире? Да куда уж! Из жителей этого мира в иных мирах не бывал практически никто. А если и бывал, то молчит в тряпочку.

Да что с них взять с этих туземцев, если они даже о Кодексе не слышали! Дикари!

От Габи пришло сообщение, что она нашла решение, и теперь занимается реализацией. Про цейтнот помнит.

Ну хорошо, посмотрим, что нароет.

После бесполезной теории разломов я поставил будильник на час ночи и улёгся спать, предупредив Егора и покрасневшую Мию, что сплю я крепко, и они могут не обращать на меня внимание.

Егор, помятуя, что у меня утром экзамен, понятливо кивнул. Мол спи, высыпайся. Да я бы и рад, конечно. Вот только есть у меня ещё одно, давно откладываемое дело.

Пришло время для печати регенерации.

Глава 19

Каньон бледной луны

Я проснулся за минуту до будильника, и сразу его выключил, чтобы не будить соседа.

Точнее, соседей. Похоже, Мия у нас прописалась, — понял я, взглянув на соседнюю кровать. В лунном свете отчётливо виднелась вторая голова там, где полагается быть одной.

Собрав в рюкзак контейнер с ядрами, бутылку воды и коврик для фитнеса, я тихонько вышел за дверь. Свернувшиеся в своём чемодане калачиком белки было подняли головы, мол, надо ли за мной бежать, но я дал отбой. Не хватало ещё убить их выбросом.

Печать регенерации — базовая, и, по сути, самая простая. В прошлой жизни я её сам себе не ставил, нам, малышне, помогали в этом старшие товарищи. Но благодаря тому, что я мог лицезреть её у себя на протяжении веков, помнил я её чётко. Да и потом другим помогал ставить, и сам ставил. Разницы особой нет, просто снаружи и изнутри она выглядит… зеркально.

Простая-то она простая, но из-за того, что базовая, и ответственность на ней самая большая. Вот только обратиться за помощью всё равно не к кому, и «мягкий вариант» не подходит — это когда печати позволяли «проявляться» в течение длительного времени, безболезненно. У меня сейчас есть только один вариант — выжигание. И это будет больно.

Не так.

БОЛЬНО! ЧЕРТОВСКИ БОЛЬНО!

Но таков путь, и иного пути нет. Отпуск отпуском, но глядя на то, сколько желающих выстраивается в очередь мне его испортиться, я понимаю, что пора.

Выйдя на улицу, я вдохнул полную грудь воздуха. Днём здесь жара, а ночью температура резко падает. Говорят, даже заморозки бывают. Так что улица меня встретила приятной прохладой. И это хорошо. Будет чуть-чуть легче.

Убедившись, что мои ночные похождения никому не интересны, я отправился на полигон. Ещё на занятиях я присмотрел там подходящее укромное местечко — небольшую искусственную пещеру. Забравшись туда, я расстелил на полу коврик и и сел на него в позу лотоса. Что ж, достаточно удобно. Достал из рюкзака контейнер с ядрами и поставил его так, чтобы он был с одной стороны под рукой, но и чтобы я его не смахнул, если дёрну рукой или ногой. Подумав, выдернул из брюк ремень и зажал полоску кожи зубами.

Прислушавшись к себе, я даже немного удивился. Думал, буду волноваться, всё же дело ответственное.

Но нет.

Вместо волнения в душе было ликование. Наконец-то! Наконец-то я сделаю первый шажок к себе прежнему!

А то, что у меня всё получится — я просто знал. Мастерство ведь не пропьёшь!

Наконец, вдохнув и выдохнув, я переключился на астральное зрение. Пришла пора закладывать фундамент — базовый контур, задающий форму будущей печати. Тонкая, кропотливая, почти ювелирная работа, и самое главное — нет ластика, чтобы подтереть, если что-то не получится.

Кому доводилось хватать голыми руками раскалённый гвоздь — легко представит всю гамму впечатлений, всё то удовольствие, которое доставляет создание печати. Нанесение татуировки ни в какое сравнение не идёт! Больше похоже на клеймение калёным железом! Вот только тебя никто не держит, и ты в любой момент можешь прекратить себя мучить. Запоров, правда, печать при этом, но зато избавившись от боли.

И с каждой новой деталью, с каждой завитушкой, каждым росчерком соблазн только растёт.

Казалось, линию я провожу то ли жидким металлом, то ли кислотой прямо по мясу, предварительно содрав с него кожу. Но боль эта была старым другом, и с каждой новой вспышкой агонии я чувствовал, как приближаюсь к заветной цели.

Лоб блестел от пота, глаза налились кровью от напряжения. Я уже почти физически ощущал запах шашлыка — так пекло незримое клеймо на моём астральном теле.

Время перестало существовать. Вся Вселенная сузилась до размера светящихся линий у меня перед глазами. Я терял силы — пришла пора подкрепиться ядрами. Ненадолго вынырнув из транса, я закинул парочку себе в рот и проглотил, давясь и морщась. Ощущения были донельзя мерзкими, вызвав серьёзное желание опорожнить желудок. Но результат не заставил себя ждать.

Спустя целую вечность контур печати был завершён, оставалось напитать его. В ход опять пошли ядра — не зная, сколько их понадобится, я закинулся с запасом, пока желудок не намекнул, что следующее отправится обратно.

Мало… и я стал вытягивать из себя «дикую» разломную энергию. Именно она позволяет одарённым расти, так что сейчас я её использую по прямому назначению.

Я тоже подрасту.

Собрав в руке необходимое количество энергии, я опять зажал зубами ремень. Не то чтобы я всерьёз опасался за зубы, просто не хочется, чтобы сюда сбежалась куча народу.

Вдохнув и выдохнув, я погнал в подготовленный контур всю энергию разом.

И просто загнулся от зашкаливающих ощущений. По сравнению с предыдущими это было, как будто в свежую рану, процарапанную ржавым гвоздём, залили кислоту.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но очнулся я не скоро, весь дрожа и обливаясь холодным потом. Зато торжествующая улыбка сама собой растянулась на губах.

Получилось!

Теперь главное набраться сил и добраться до своей кровати…

Клянусь, я слышал петуха! Настоящего! Прям кок-ка-рек-ко-кооо-оо! Надрывное такое, чувственное. То ли мимо проезжал скотовоз, гружённый птицей, то ли в корпус-столовую завезли свежатину, а то ли где-то неподалёку от базы жил самый стеснительный петушара в мире, который с моего приезда ещё ни разу не орал.

Н-да…

Вот примерно такие мысли крутились у меня в голове при пробуждении. Я-то встал, а вот мозг ещё не совсем.

А вот тело чувствовало себя превосходно. Подлеченные, но не до конца заживлённые Мией порывы мышц и связок окончательно зажили, от шрамов на руке не осталось ни малейшего следа.

— Диля, Чип, — шепнул я, стараясь не разбудить сладкую утомлённую парочку, — присматривайте тут за этими. Сегодня я без вас.

«Как скажешь, хозяин», — отозвалась Диля, зевнув так