Шрифт:
Закладка:
– Пусть пока спят. Потом могут со мной на работу поехать.
– Ты хочешь взять их к себе на работу?
– Тебя и Майю брала, когда приходилось. Ты знаешь, как это бывает…
Он присел рядом на минуту.
– Помочь накрыть столы, проверить, что при закрытии не забыли вытереть столы и стулья, и заработать по квотеру для игровых автоматов.
– Сделай работу и получи денежку.
– Ты уверена, что хочешь?
– Мне это очень было бы приятно, а тебе надо глянуть дом без них. Если решишь купить, можешь потом с ними поехать посмотреть, увидеть их реакцию.
– Разумная ты женщина, Джен Мэри.
– Я такая. – Она встала налить себе кофе, добавила туда сливок. – Кто лучше меня понимает, что такое быть одиноким родителем двоих детей и при этом работать с полной занятостью? Риццо мне так помогли, что никогда не расплатиться.
– Я знаю.
– Еще соседи, все наше сообщество. У тебя теперь есть все это, а еще я, Майя и Джо. Мы можем не только обеды готовить по очереди. И мы поможем. А пока что тебе придется не только дом подыскивать. Надо будет найти педиатра, дантиста, записать детей в школу, найти ветеринара. И постричься.
Он запустил пальцы в шевелюру.
– К этому я пока еще не готов. С этой мыслью мне надо сжиться. А остальным я займусь прямо сегодня.
– Могу тебе сказать, где сейчас в городе найти дантиста. Я к нему хожу где-то около года и вполне довольна. У него кабинет прямо напротив пожарной части, так что там даже парковка есть не уличная.
– Годится. – Он провел языком по зубам. – Наверное.
– А постричься всегда можно у Билла.
– Там с тебя скальп снимут. – Он ткнул пальцем в ее сторону. – И ты знаешь, что там скальпируют, ты никогда меня туда не заставляла ходить.
– Потому что мне нравились твои золотые локоны.
Он закатил глаза:
– Тогда тебе понравится и узел на затылке у взрослого мужчины, когда я до этого узла дорасту.
Она засмеялась, покачала головой.
– Иду наверх одеваться. Подниму детей, дам им чего-нибудь на завтрак.
Райлан уже забыл, как это бывает, когда рутинные вещи вместо тебя делает кто-то другой.
– Если ты серьезно, я тогда возьму с собой Джаспера. Прогуляемся с ним. Пешком я лучше рассмотрю округу, чем из-за руля.
– Так и сделай. Должна тебе сказать, что есть еще один дом, уже выставлен на продажу. Он на той стороне города, ближе к школе, так что, может, тебе он больше подходит. У него двор поменьше, но все же есть. Его перестраивали, так что вероятно, цена будет меньше. Хорошее такое строение красного кирпича с приличной верандой, на Скулхауз-драйв.
– Буду знать.
– И не торопись, – сказала мать, вставая. – Увидимся в ресторане, приходи, как закончишь.
Он и не стал торопиться, отлавливая пса, ища поводок, доставая совок для экскрементов и пакет, засовывая их в карман. Нашел очки от солнца, подумал насчет бейсболки «Мет» или «Ориолес-ленд», не стал их брать.
Джаспер в щенячьем восторге от новой обстановки мотал головой из стороны в сторону. Райлану не надо было спешить, и потому он терпеливо пережидал остановки на энергичное обнюхивание и задирание лапы в порядке проявления мужественности.
Он остановился на углу в квартале от Мейн-стрит, где женщина в соломенной шляпке срезала мертвые цветы с огромной плетистой розы. Она была одета в шорты до колен, и видны были тощие мертвецки-белые ноги с паутиной лиловых вен.
Миссис Пински, вспомнил он. Он ей косил газон каждую неделю три лета подряд. Этим да еще подработкой в ресторане у Риццо он себе скопил достаточно на свой первый автомобиль из металлолома.
В пятнадцать лет ему казалось, что миссис Пински уже за тысячу. А она все еще здесь, обезглавливает цветы.
– Миссис Пински, добрый день!
Она посмотрела, прищурилась за очками, приставила руку к уху раструбом:
– Что?
– Я Райлан Уэллс, миссис Пински. Сын Джен Уэллс!
– Ты сын Джен? – Она подбоченилась. – Приехал маму навестить?
– Переезжаю обратно в Трэвелерз-Крик.
– Правда? Ты же уезжал в какую-то богом забытую глушь?
– Да, мэм.
– Твоя матушка – очень хороший человек.
– Лучше не бывает.
– Хорошо, что ты это знаешь. Ты у меня когда-то траву косил. Ищешь работу?
– Да нет, мэм. Есть у меня работа.
– Не могу никого найти, кто бы мне эту проклятую траву скосил и не содрал бы за это с меня фунт моего мяса.
Она, вспомнил он, глядела за ним как ястреб, но платила всегда честно. И добавляла обычно пару печений и стакан чего-нибудь холодненького.
– Я вам выкошу газон, – услышал он свои слова и тут же захотел дать себе хорошего пинка.
Она посмотрела на него сурово:
– Сколько?
– Бесплатно.
– Если кто делает работу, то и деньги получить должен.
– Я, может, куплю дом за углом на Маунтин-Лорел-Лейн. Тогда мы будем соседями, а сосед всегда соседу помогает.
За эти слова он был удостоен улыбки.
– Твоя матушка тебя правильно воспитала. Косилка за домом, в сарае.
– Понял, мэм. Я прямо сейчас должен пойти взглянуть на тот дом, я уже договорился. Но на обратном пути я это сделаю, если вы не против.
– Подойдет. Большое тебе спасибо.
Он пошел дальше, предупредив себя не лезть с услугами, если встретит еще кого, кто его помнит. Вот теперь придется каждую неделю выкраивать время косить ей газон, а он ведь уже дал обещание себе самому – выполнять ту же работу для мамы.
Надо еще купить дом, в него вселиться и там тоже стричь газон.
– Чего ты мне не велел заткнуться? – спросил он у собаки. – Пока я не подписался на этот газон?
Он свернул за угол на Маунтин-Лорел-Лейн и остановился как вкопанный.
Не столько из-за дома – явно не того, который он шел смотреть, сколько из-за женщины с заметным уже пузом, стоящей в открытых дверях.
Но не женщина в дверях остановила его, а та, что стояла к нему спиной.
Облако черных как ночь волос, завивающихся штопорами, спадало ей ниже плеч. Высокая, стройная, в облегающих легинсах – синих с золотом, от которого они, казалось, дрожат языками пламени. Синий топ – майка? – в облипку, обнажены длинные загорелые руки. Синие туфли с языками пламени по бокам.
Лица ее он не видел – пока что не надо было.
Кобальтовое Пламя, подумал он, полудемон. Ужас поймал ее в сеть и подвергает мучениям. Ее битва с его Ангелом будет чертовски эпична. А в конце они станут союзниками.
Строки истории хлынули из него как лава из кратера
