В доме стало куда чище и спокойнее, чем во время родов. Сайв лежала на свежих простынях, прижимая к груди младенца, а вокруг нее суетились сестры Лонона. Его мать, Муирин, принесла в дом плошки с похлебкой, сваренной над уличным очагом.

– Не надо малышу с самого рождения дышать дымом, – объяснила она, протягивая мне плошку. – Хорошо, что сегодня нет дождя, и я могла стряпать снаружи.

Мне показалось, что на ее добродушном лице сейчас куда меньше морщин, чем во время родов.

Мы с Брокканом взяли по плошке и уселись на скамью, стоящую вдоль стены. Остальные радостно болтали между собой, а Муирин подливала им похлебки. Даже Сайв иногда поддерживала беседу в перерывах между едой и кормлением ребенка.

– Такой красивый, – сказала младшая из сестер. – Смотрите, он уже уснул.

Муирин погладила носик младенца.

– Утомительное это дело – появляться на свет. А теперь он покушал, значит, может и поспать. – Она взглянула на невестку и поцеловала ее в щеку. – Да и маме отдых не помешает.

Сайв покраснела и забралась под одеяло, крепко прижимая к себе младенца.

– Нам пора, – сказала я, хотя на дне моей плошки еще оставалась похлебка. – Вы все устали. Броккан, пойдем.

Протянув племяннику руку, я обнаружила, что его веки слипаются, а голова почти опустилась на грудь.

– Уже слишком поздно, – сказал Лонон, глядя на темнеющее небо снаружи. – У нас за домом есть сарай. Давайте я постелю вам, переночуете там.

Будь я одна, непременно бы настояла на своем и провела ночь в лесу, но мне не хотелось мучить засыпающего Броккана. Я кивнула, пытаясь убедить себя в добропорядочности Лонона.

– Спасибо. Ты очень добр.

Лонон отмахнулся:

– Доедай похлебку, а я пока застелю постель. Сорха, принеси-ка мне одея…

Он осекся, услышав за окном стук копыт. Вскочив, Лонон схватил с полки меч и метнулся наружу. Я обняла Броккана и прижала его к себе.

– Добрый вечер, Лонон, – послышался низкий мужской голос. – Все хорошо?

– Да, Мурха.

Голос Лонона звучал чуть ли не веселее прежнего: значит, этот Мурха – его друг. Вот и славно. Ни Сайв, ни Муирин не сумели бы спастись бегством от грабителей, решивших напасть на их ро. Я отпустила Броккана, и он положил голову мне на колени.

– Ты прибыл как нельзя кстати. Всего час назад у меня родился сын. – Я услышала смех Лонона, а потом он явно похлопал этого Мурху по спине.

Пока мужчины приветствовали друг друга, я ковыряла ложкой в похлебке. Сорха и Кейлах выглянули наружу и принялись расчесывать локоны пальцами, чтобы их кудри красиво ниспадали на плечи. Муирин тихо посмеивалась, подмигивая дочерям. Видимо, Мурха – кто-то важный, или, по крайней мере, красивый.

Мне не пришлось ждать долго, чтобы узнать наверняка. Мгновением спустя в ро вошли Лонон и его друг. Мурха поприветствовал девушек и справился об их здоровье, а они опустили взгляды и отодвинули плошки. Я наблюдала за ними, доедая свою похлебку. Мурха действительно оказался видным мужчиной: высоким, со светло-каштановыми волосами до плеч, голубыми глазами и длинными ресницами. К тому же я подозревала, что в этой глуши сестрам нечасто доводится встречать мужчин, не приходящихся им родней. Они краснели до ушей, когда Мурха обращался к ним, а сами отвечали почти что шепотом. Я улыбнулась, вспоминая головокружительные дни юности, когда мое сердце впервые стало биться чаще при мысли о мужчине. Минуло уже восемьдесят пять лет… Тогда отец впервые привел меня на собрание Потомков, где я увидела Томаса, разговаривающего со своим дядей.

– Это Фоула, – представил меня Лонон. – И ее сын Броккан.

Подняв взгляд, я обнаружила, что все смотрят на меня, и вынула изо рта ложку.

– На самом деле Броккан – мой племянник.

Броккан протер глаза, широко зевнул и уставился на Мурху.

– Моя мама умерла, – пробормотал он. – Сгорела в пожаре.

Судя по выражениям лиц, все одновременно сделали вывод, откуда на левой стороне моего тела взялись эти узловатые шрамы. Глаза девушек преисполнились состраданием, а Муирин чуть приоткрыла рот.

– Мне очень жаль это слышать, Броккан, – произнес Мурха нарочито спокойно. – Тебе повезло, что за тобой присматривает такая хорошая тетя.

Броккан широко улыбнулся, и его глаза распахнулись еще шире.

– Я ее люблю. Она всем помогает.

Похвала из уст ребенка заставила всех улыбнуться, а я усилием воли подавила чувство вины. Броккан любил меня, но иногда мне казалось, что я этого не заслуживаю. Он приписывал мне все теплые слова, объятия и поступки, которыми за минувший год одарила его родная мать.

Лонон взглянул на жену, беззаботный сон которой не потревожило даже прибытие Мурхи.

– Броккан не преувеличивает. Если бы не Фоула и Сайв, и ребенок наверняка бы погибли. Она замечательный лекарь.

Мурха устремил на меня неожиданно серьезный взгляд.

– В таком случае я рад, что ты оказалась поблизости, Фоула. – Он сдержанно кивнул мне, а затем сжал предплечье Лонона. – Мне пора. Я загляну к вам завтра.

Лонон посмотрел на друга, наморщив лоб.

– Что-то срочное?

– Нет, я хотел обсудить с тобой новый мост, но это подождет.

Когда они выходили из ро, девушки проводили Мурху жалобными взглядами. Муирин вскочила с места с куда большей прытью, чем я от нее ожидала.

– Останься с нами и покушай похлебки, Мурха. На дворе такая славная погода. Давайте посидим на улице, а Сайв и младенец пусть отдыхают.

Я выглянула в дверной проем. Мурха улыбался, но взгляд, брошенный им на лошадь, выдал желание поскорее отправиться в путь.

– Да, прошу, поужинай с нами. А то будешь потом рассказывать, что мы тебя не накормили, – вставил Лонон. – У меня и немного эля найдется. Давай выпьем за здоровье сына.

Мурха выдохнул и расслабил плечи.

– С удовольствием. – Он легонько пихнул локтем Муирин. – Ну что же, дайте попробовать похлебку, которую вечно нахваливает ваш сын. В прошлом году, когда мы с ним отправились в Мит, его было не заткнуть.

Лонон рассмеялся и поднял со стола котел с похлебкой и плошки, чтобы Сорха и Кейлах вынесли его наружу вместе со скамейками. Я встала из-за стола, чтобы помочь подняться Броккану, но малыш уже умудрился снова заснуть.

– Я его отнесу, – сказал Лонон, возвращаясь в дом. – Сорха уже застилает вам постель.

– Нет, я сама. – Я быстро взяла племянника на руки. Он устало обвил мою шею и талию руками и ногами, и его вес внезапно оказался неподъемным для левой части моего тела, ослабленной заклятием Гобнет.

Лонон схватил меня за руку, помогая удержать