Шрифт:
Закладка:
Я взяла Сайв за руку. К ее лбу прилипли длинные темно-русые волосы, а с подбородка на шею стекали струйки пота. На вид ей около двадцати лет – слишком мало, чтобы попрощаться с жизнью. Она напомнила мне Ифу: тот же изящный носик и полные губы. Ифа хотела завести детей, но Томас никогда бы этого не позволил. Лишенная дара, она не могла выйти замуж за Потомка, а отпустить ее в мир смертных он бы никогда не решился. Одиночество и тоска угнетали мою дочь. Высокие стены крепости на острове Феннит стали гробом, в котором ее похоронили задолго до смерти: она дышала, но не жила. Она просила нас с Роунат помочь ей сбежать.
Мое тело и сердце отказались повиноваться указаниям Томаса, и я протянула пальцы к Сайв. Тепло потекло из моей руки в ее брюшную полость, и я сумела отодвинуть плаценту в сторону, заживить разрыв матки и унять жар. Очередная схватка заставила Сайв напрячь мышцы живота, и между ее ног показалась головка младенца.
– Тужься, – шепнула я ей на ухо.
Ее веки задрожали и распахнулись, и я погладила ее руку:
– Сайв, во время следующей схватки нужно выталкивать ребенка. Он уже ждет.
Она кивнула:
– Сейчас.
Сайв закусила губу и закричала – куда громче, чем жалкие всхлипы, которые она издавала перед тем, как потерять сознание. Ее свекровь вбежала в дом с котлом воды.
– Сайв! – ахнула она, и уголки ее губ тронула улыбка. – Молодец. Продолжай толкать.
Я окунула полотенце в кипяток и подождала, пока оно остынет.
– Умница, Сайв. Я уже вижу головку. Еще один толчок – и младенец появится на свет.
Следующая схватка не заставила ждать и несколько секунд. Набрав воздуху в грудь, Сайв напряглась всем телом. Ребенок выскользнул наружу, а за ним последовала и плацента. Бабушка новорожденного подскочила к кровати с веревкой, чтобы перевязать пуповину.
– Нож, – попросила она меня, указывая на полку возле двери.
Подбежав ближе, я увидела стальной кинжал с деревянной рукоятью. Возле него лежал меч. Его обернули в пропитанную жиром овчину, но я все равно видела острый, тускло сияющий клинок.
– Нож, – повторила женщина, требовательно протягивая руку. Я обхватила рукоять, сполоснула кинжал в кипяченой воде и вложила его в ладонь.
– Это мальчик! – вскричала она, не то смеясь, не то рыдая, и обрезала пуповину. – Смотри, Сайв. Ты родила сына.
Она вытерла младенца влажным полотенцем и потерла его грудь, дождавшись оглушительного вопля. Прелестный малыш с коричневыми кудрями и сжатыми в кулаки крошечными пальчиками продолжал кричать, пока бабушка не завернула его в простыню и не отдала матери.
Я понаблюдала за счастливой картиной, а затем вышла из дома. Сайв наверняка хотела отпраздновать радостное событие с семьей, а не с незнакомкой.
После темной комнаты я часто заморгала от яркого дневного света и медленно выдохнула. Девушки переглянулись, улыбаясь до ушей, и вбежали в дом. Их брат не двигался с места, а просто таращился на меня. Сжав кулаки, я бочком двинулась к Броккану, который по-прежнему сидел у стены.
Внезапно мужчина сглотнул и опустился на корточки, обхватив руками живот.
– Поверить не могу. Я думал, она умерла. – Он протер глаза. – С ней… все хорошо?
– Сайв жива и здорова, – осторожно ответила я. – Младенец тоже. Думаю, тебе стоит зайти и увидеть все своими глазами.
Забежав в дом и усевшись возле жены, он принялся нежно гладить ее волосы и шептать что-то на ухо, пока Сайв показывала ему сына. Когда младенец оказался у него на руках, он прослезился и принялся по очереди целовать ребенка и жену, а его мать и сестры, обнявшись, стояли возле кровати и наслаждались семейным счастьем. Глядя на них, я разжала кулаки.
– Ты ей помогла, тетя Фоула? – улыбнулся Броккан, взглянув на меня снизу вверх.
– Да, помогла.
Он запрыгнул ко мне на руки, и я невольно засмеялась, почувствовав на шее его теплое дыхание. Четыре пухлых пальчика погладили мою изуродованную кожу. Ему не важно, что на вид она сморщенная, красная и ободранная. Броккан еще не понимал, что ожоги делают меня уродливой, и это настолько же утешало, насколько и пугало меня. Я гадала, захочет ли он обнимать и целовать свою тетю, когда осознает, почему, увидев ее, остальные отшатываются и отворачиваются?
Я отстранилась:
– Давай-ка я вымою руки, и мы пойдем дальше.
Броккан спрыгнул на землю и подождал, пока я подойду к каменной стене с земляным фундаментом и омоюсь из чаши с водой. Как и всегда после исцеления с помощью дара, по рукам пробежала ледяная дрожь, но на этот раз мороз добрался и до внутренностей. Я услышала в голове голос Томаса: «Исцели того, поможет тебе втереться в доверие к королю Бриану».
Верно ли я поступила? Сайв – бедная молодая девушка, живущая слишком далеко от Киллало – едва ли могла помочь мне завоевать уважение Бриана, и тем не менее я помогла ей куда охотнее, чем какому-нибудь принцу, пострадавшему в развязанной им же войне. Я знала, что Томаса разочарует мой поступок, но не собиралась о нем сожалеть.
– Хотите остаться на ужин?
Я обернулась. Молодой отец добродушно улыбался, стараясь не смотреть на изуродованную половину моего лица.
– Спасибо за предложение. – Я покрепче взяла Броккана за руку. – Но вы наверняка захотите отпраздновать день рождения сына с семьей, мы только помешаем.
Он вытер руки о тунику.
– Мать рассказала, что, пока не пришли вы, Сайв стояла на пороге смерти. Без вашей помощи и праздновать было бы нечего. – Он шагнул ко мне. – Меня зовут Лонон. Я знаю, что никогда не сумею расплатиться за вашу доброту, но прошу, позвольте хотя бы попытаться.
Глядя на его серьезное лицо, я поняла: он действительно хочет, чтобы мы остались, а не предлагает из вежливости.
Я колебалась. Да, меня одолевал голод, но я сомневалась, что хочу остаться в доме, где незнакомый мужчина держит под рукой оружие.
– Прошу, – повторил он. – Моя мама, Муирин, готовит чудесную похлебку. Спросите кого угодно в наших краях: любой скажет, что это настоящая пища богов. Мои сестры – Сорха и Кейлах – тоже хотят, чтобы вы остались. Не говоря уж про Сайв.
Он жестом позвал меня следовать за ним, и я не успела возразить. Вежливый отказ, готовый сорваться с языка, исчез
