Шрифт:
Закладка:
— Конечно.
Фима развернулась и ахнула. На секунду ей показалось, что перед ней Александр: он обожал эту жёлтую толстовку и часто ходил в ней вместе с Фимой в походы. Но однажды тайфун застал его в лесу, и дом Фимы находился значительно ближе его собственного. Тогда он появился на её пороге насквозь мокрым и едва держащимся на ногах от переохлаждения. Однако, в их с тётушкой доме мужчин не жило, а потому и мужской одежды тоже не было. Проведя весь день в тётушкином халате, отороченным павлиньими перьями, он принял стратегическое решение оставить у Фимы запасной комплект одежды.
Красибор в этой одежде смотрелся отлично: сложно найти мужчину, которому не к лицу будут толстовки. Но что-то в этом Фиму смущало до крайности. Однако, на раздумья времени ей никто не дал.
— Были когда-нибудь на спиритических сеансах? — спросила присутствующих Жанна, когда они уже релоцировались в её комнату.
Она задёргивая шторы и создавая в комнате таинственный полумрак. Все трое признались, что это их первый опыт.
— Тогда ничего не бойтесь и помните о главном правиле: ни в коем случае не размыкайте рук. Это важно!
— Жанна, давай только без спецэффектов, — сдавленно попросил Роман, занимая своё место за круглым столом. — Я в твоих способностях уверен, и всё же… Это моя мама. Не нужно делать шоу.
Экстрасенс остановила на рыжем симпатяге долгий взгляд и кивнула. Что ж, это для него большое и нелёгкое дело.
— Возьмитесь, пожалуйста, за руки, — Жанна нашла в себе какие-то резервы разумности и посадила Красибора от себя наискосок — так, чтобы он не бросался ей сразу в глаза и за руку её не держал.
Её посетители послушались. В момент, когда цепочка рукопожатий замкнулась, все присутствующие ощутили лёгкую вибрацию.
— Старайтесь рук не расцеплять, — предупредила Жанна. — Как только мы разомкнём круг, сеанс прервётся. А я не уверена, что меня хватит на её одно призвание сегодня.
— Хорошо, — Роман выглядел сосредоточенным и напряжённым.
— Тогда начинаем.
И Жанна начала петь. Слова её песни невозможно было различить — она то срывалась на хрип, то поднималась до фальцета. Это звучало страшно. Казалось, что-то вселилось в девушку и теперь изучало, как управлять её телом.
Красибор, державший его за руку, отчётливо чувствовал, что мужчина дрожит. Не укрылось от его внимания и то, как Роман постукивал ногой под столом. И мог понять его волнение: не видеть мать больше двадцати лет и вдруг снова выйти на её след, когда уже пришло смирение? Красибор хорошо запомнил период, когда Роман отпустил тайну исчезновения мамы и начал свыкаться с новой реальностью. Заметил и перемены, произошедшие в друге, когда эту самую реальность тот принял. И вот опять. Старая рана открыта, и экстрасенс либо поместит на неё лекарство и залатает, либо просунет палец в измочаленные мышцы и будет скрести ногтем по костям.
Покрепче сжав ладонь друга, Красибор постарался жестом передать ему свою поддержку. Но Роман не заметил этого — он вообще ничего не замечал, кроме фигуры, которая начала формироваться в центре стола. Он отчётливо видел, что это не было зеркальной ловушкой или другой проекцией. Потому что никакая проекция не повторила бы лицо его матери настолько точно.
Десятки чёрных нитей пронизывали пространство, формируя скулы, нос, лоб и, наконец, глаза. Пока этот образ обрастал новыми чертами, Романа от побега удержали только две руки, крепко сжимавшие его ладони. Он не видел маму долгих двадцать лет. Не ощущал на себе её взгляда, не чувствовал тепла её рук, не слышал её голоса. И вот она — здесь. Не упокоенная. Роман знал об этом даже без пояснений Жанны. Сердце его сжималось до состояния крошечной бусины от осознания, что его чудесная мама всё это время мучилась не меньше его самого.
— Она здесь, — выдохнула Жанна, заворожённо глядя на силуэт, который ткал кто-то невидимой рукой. — Чувствуете?
— Я вижу её, — ответил Роман, прикованный взглядом к маме.
— Чего, пардон? — Жанна выпала из образа, как мешок с картошкой — из грузовика.
— Предположу, что мы все видим, — прошептал Красибор, будто боясь слишком громким голосом спугнуть её.
— Окей, мы к этому ещё вернёмся, — экстрасенс взяла себя в руки и вновь понизила голос до громкого шёпота.
— Что вы хотите спросить у этой не упокоенной души?
— Кто тебя убил? — спросил Роман.
Призрачная женщина не шевелилась ещё пару минут: она дожидалась, чтобы нити сформировали её корпус и руки. И, как только смогла, не оборачиваясь и не сводя взора с сына, резко указала на Красибора. Тот часто заморгал и хотел было возразить, но призрак заговорила первой. Точнее, передала ответ — голосом её стала Жанна. Взгляд девушки расфокусировался, а из горла вырывалось неестественное многоголосье:
— Из-за него всё началось.
— Началось что, мама?
— Цикл ритуалов обмены. Они вернутся. И за ним тоже.
— Я не понимаю, — пробормотал Красибор.
Женщина неожиданно удвоилась в размерах, расширилась во все стороны и, резко повернув корпус, уставилась на Красибора. Их разделяли считанные сантиметры, и призрак начала еле слышно шептать. Голос её набирал силы и к концу своей речи она то визжала, то извергала из себя зычный рык:
— Мало натворил? Меня убил, брата убил, сына моего убить хочешь?!
Красибор дёрнулся, желая увеличить дистанцию между ними, но призрак подалась вперёд. Она раскрыла сотканный из постоянно движущихся черт рот и обнажила зубы.
— Теперь самому тебе быть убиенным! — заорала она и дёрнулась к шее мужчины.
Тот вскочил со стула и успел увернуться. Призрачные зубы клацнули прямо перед его лицом, а через мгновение вся фигура развеялась. Тысячи чёрных ниточек опали на стол, накрыв его хрупким покрывалом. Красибор уставился на свои руки: одна из них была свободна, а вторую по-прежнему сжимала Фима. Она тоже встала, влекомая за мужчиной. Красибор уставился на Романа.
— Это становилось опасным, — пояснил друг, разминая запястья. — Она бы тебя поранила.
— Ромчик, я ничего не понимаю, — бормотал Красибор.
Сердце его гулко билось в глубине грудной клетки, практически до боли. Мысли путались, воздуха не хватало. Он не хотел возвращаться за стол. Немного отдышавшись, Красибор проговорил:
— Я никого не убивал.
— Её мысли путались, — подала голос Жанна. Лицо её выражало опустошённость и усталость. — У давних духов такое бывает. И у тех, кто умер только что.
— Как так? — уточнила Фима. — А у кого не путаются?
— У золотой посмертной середины, — Жанна принялась растирать лицо ладонями, надеясь избавиться от ощущения песка под веками. — Им нужно время, чтобы свыкнуться со своей смертью. Свежие духи ещё думают, что они живые. И злятся, когда им не удаётся сделать какие-то привычные вещи. Поговорить с близкими, попить кофе.
— И сколько времени нужно на это?
— Две-три недели, — экстрасенс начала сгребать нитки со стола
