Шрифт:
Закладка:
Эту философию аморализма, как теперь известно всему миру, довел до тошноты граф, которого обычно называют маркизом де Садом. Он родился в Париже в 1740 году, двенадцать лет прослужил в армии, был арестован и приговорен к смерти за гомосексуальные преступления (1772), бежал, был схвачен, снова бежал, снова был схвачен и заключен в Бастилию. Там он написал несколько романов и пьес, настолько непристойных, насколько позволяло его воображение: прежде всего «Жюстину» (1791) и «Историю Жюльетты, или Процветание порока» (1792). Поскольку Бога нет, утверждал он, мудрый человек будет стремиться осуществить любое желание настолько, насколько это возможно без земного наказания. Все желания одинаково хороши; все моральные различия — заблуждение; ненормальные сексуальные отношения законны и на самом деле не являются ненормальными; преступление восхитительно, если избежать разоблачения; и мало что может быть более восхитительным, чем избиение красивой девушки. Читателей шокировал не столько аморализм де Сада, сколько его предположение о том, что полное уничтожение человеческой расы так мало затронет космос, что «прервет его ход не больше, чем если бы весь вид кроликов или зайцев был уничтожен».35 В 1789 году де Сад был помещен в психушку в Шарантоне; его выпустили в 1790 году, в 1803 году он был вновь признан неизлечимым, а в 1814 году умер.
Философы могли бы возразить, что этот аморализм — больное продолжение их критики христианского богословия, и что здравомыслящий человек признает моральные обязательства как с религиозной верой, так и без нее. Многие так и делали. И среди обычного населения Франции — даже Парижа — в эти годы появилось множество элементов морального возрождения: подъем чувств и нежности; триумф романтической любви над браками по расчету; молодая мать, гордо кормящая своего ребенка; муж, ухаживающий за собственной женой; семья, восстановленная в единстве как самый надежный источник социального порядка. Эти события часто связывались с некоторыми остатками христианского вероучения или с полухристианской философией Руссо; но атеист Дидро оказывал им горячую поддержку.
После смерти Людовика XV последовала реакция против его чувственности. Людовик XVI подал хороший пример своей простой одеждой и жизнью, верностью жене и осуждением азартных игр. Королева сама присоединилась к моде на простоту и возглавила возрождение чувствительности и сентиментальности. Французская академия ежегодно присуждала премию за выдающиеся добродетели.36 Большая часть литературы была благопристойной; романы Кребийона-сына были отброшены, а роман Бернардена де Сен-Пьера «Поль и Вирджиния» задал тон нравственной чистоте в любви. Искусство отражало новую мораль; Грёз и мадам Виже-Лебрен прославляли детей и материнство.
Христианство и философия вместе питали гуманизм, который породил тысячи дел филантропии и благотворительности. Во время суровой зимы 1784 года Людовик XVI выделил три миллиона ливров на помощь бедным; Мария-Антуанетта пожертвовала 200 000 из собственного кошелька; многие другие последовали его примеру. Король и королева помогли профинансировать школу для глухонемых, основанную аббатом де Л'Эпе в 1778 году для обучения новому алфавиту глухонемых, и школу для слепых детей, организованную Валентином Гайи в 1784 году. Мадам Неккер основала (1778) приют и больницу для бедных, которыми она лично руководила в течение десяти лет. Церкви, монастыри и обители распределяли продукты и лекарства. Именно в это царствование развернулась кампания по отмене рабства.
Нравы, как и мораль, отражают эпоху Руссо; никогда еще при Бурбонах они не были столь демократичными. Классовые различия остались, но они были сглажены большей добротой и широкой вежливостью. Талантливых людей без титула, если они научились мыться и кланяться, принимали в самых родовитых домах. Королева выпрыгивала из кареты, чтобы помочь раненому постильону; король и его брат граф д'Артуа прикладывали плечи к рулю, чтобы помочь рабочему вытащить телегу из грязи. Одежда стала проще: исчезли парики, а джентльмены отказались от вышивки, кружев и шпаг, за исключением придворных; к 1789 году по одежде человека трудно было определить его сословие. Когда Франклин захватил Францию, даже портные сдались ему; люди появлялись на улицах «одетые а-ля Франклин, в грубое сукно… и толстые башмаки».37
Дамы буржуазии одевались не менее красиво, чем придворные. После 1780 года женщины отказались от неуклюжей юбки-обруча, но укрепили себя жесткими подъюбниками, надеваемыми один на другой, как китайская головоломка. Лифы спереди были низко обрезаны, но грудь обычно прикрывалась треугольным платком, называемым фишю (застежка); его можно было утолщать, чтобы скрыть недостаток развития; поэтому французы называли их trompeurs или menteurs — обманщики или лжецы.38 Прически продолжали оставаться высокими, но когда Мария-Антуанетта потеряла большую часть волос во время одного из своих заточений, она заменила башенный стиль локонами, и новая мода распространилась через двор в Париж. Существовало двести фасонов женских шляпок; некоторые из них представляли собой шаткие сооружения из проволоки, перьев, лент, цветов и искусственных овощей; но в более легкие времена женщины следовали стилю королевы в Пти-Трианоне, покрывая голову простым платком. В результате величайшей революции некоторые женщины надели туфли на низком каблуке или удобные мулы.39
Более здоровый образ жизни сопровождал переход к более простой одежде. Все большее меньшинство выступало за «естественную жизнь»: никаких корсетов, никаких слуг, больше жизни на свежем воздухе и, по возможности, отъезд из города в деревню. Артур Янг сообщал: «Все, у кого есть загородные места, находятся в них, а те, у кого их нет, посещают тех, у кого они есть». Эта революция во французских нравах, безусловно, одна из лучших черт, которые они переняли у Англии. Ее внедрение было более легким благодаря волшебству трудов Руссо».40 Но многое из этого «возвращения к природе» было скорее разговорами или чувствами, чем действиями или реальностью; жизнь в Париже по-прежнему текла в головокружительной гонке с концертами, операми, спектаклями, скачками, водными видами спорта, карточными играми, танцами, балами, беседами и салонами.
