Про Фламеля ничего толком неизвестно. Единственный факт — чем больше ему становилось лет, тем меньше он интересовался делами людей. Николас уже давно не показывается на людях, иногда публикует небольшие работы по алхимии и зельям через подставных лиц, но в лицо его никто не знает, и где его искать — тоже неизвестно. Стоит ли с ним связываться? Что за глупый вопрос, такой шанс выпадает раз в жизни!

С Геллертом он поссорился, Ариана мертва, с братом он не разговаривает… Что ему терять?

— Я Альбус Дамблдор! Вы меня помните? Я написал Вам письмо в своё время! Вы мне даже ответили!

— Помню. Упорный юноша. Надо же было додуматься — прилепить своё магическое письмо с просьбой стать моим учеником на мой дом в маггловском Париже, в котором я некогда жил. Я написал Вам, что против осквернения маггловских памятников культуры и старейшего дома Парижа, который сохранился с 1404 года.

— И ещё вы написали, что возьмёте меня в ученики, только если я принесу Вам птичье молоко и цветы папоротника! И я готов их Вам отдать!

Казалось, Альбус пробил брешь в брони безразличия собеседника.

— При помощи вечной трансфигурации и зелий я изменил одну птицу и один папоротник, и теперь у меня есть птичье молоко и цветы папоротника! — ответил он.

Через пять минут освобождённый Альбус уже демонстрировал цветущий папоротник и дающую молоко птицу.

— Вынужден признать, что вы меня удивили… Столь тонкая работа. И без всякой Тёмной Магии, да ещё вы догадывались, что я пошутил… Обычно на птичьем молоке и цветах папоротника сдаются либо делают халтуру, а не полноценную, способную к самостоятельному воспроизводству особь…

— Значит, Вы согласны взять меня в ученики? — спросил Альбус.

— Можно попробовать. Тех, с кем я занимался, можно разделить на два типа. Абсолютно бесталанные, которых было десятка три. Тогда я позанимаюсь с вами годик-другой, научу паре фокусов, которые вы сможете освоить, и отправлю в свободное плавание. Надеюсь, вы именно такой.

— Но есть и второй вариант. Если вы сумеете меня заинтересовать, тогда мне придётся Вас учить большей части того, что я знаю — не люблю халтуры. Таких было трое за всё время великих магов и кудесников, самый слабый из них был вдвое слабее Вас, самый сильный — слабее Вас на четверть. Никто из них не смог качественно повторить мой Философский камень, они просто сдались и слепили бледные подделки. Эпидемия Чумы в средневековой Европе — их работа. Мне пришлось их всех убить.

— Я не такой! — начал Альбус.

— Время покажет… Ладно, я попробую тебя учить. Я дам тебе портал, настроенный для тебя под место нашей встречи и список того, что надо делать. Приходить будешь без магических щитов, зелий и артефактов. Окклюменцию можешь оставить. Насчёт моей безопасности… Она будет обеспечена: если ты хочешь ко мне в ученики, то я дам тебе выпить специальное зелье, благодаря которому смогу убить тебя в любой момент. Антидота нет. Но ты не волнуйся: убью я тебя только в двух случаях: если ты попробуешь убить меня или мою жену, или если ты попробуешь сделать Философский камень по методу моих экс-учеников. В остальном ты полностью свободен в действиях: хочешь — спасай мир, хочешь — уничтожай, хочешь — крестраж делай, единственное — без меня.

Пить неизвестно что, сваренное кем-то, кто родился в четырнадцатом веке, кто признался в убийстве учеников и открыто использует Тёмную Магию, и при этом не иметь никаких гарантий?

Как он говорил Геллерту: «Это Гриффиндор!»

Альбус выпил сиреневую жидкость, являющуюся, вероятно, смертельным отсроченным ядом, и удивился её божественному вкусу. А ещё он тогда задумался — то ли Николас всегда с собой это таскает, то ли он подготовился к встречи с Альбусом, то ли блефует.

Так началось ученичество Альбуса у Фламеля.

Альбус представлял обучение у Фламеля чем-то необыкновенным, но оно было довольно будничным. Два раза в неделю ко времени рисуешь вот этот рисунок, подаёшь магию, переносишься — и начинаем работать.

Сначала Николас пытался понять, на что способен его ученик. Начал он, как ни странно, с трансфигурации. Началось всё опять с курьёза…

Фламель попросил Альбуса повторить то, что тот сделал на своём экзамене по трансфигурации в Хогвартсе. Всё бы ничего, но Альбус получил за тот экзамен «О»… Экзаменатор попросил его удивить, дал два свинцовых шарика и вышел. Альбус удивил: когда экзаменатор вернулся, то увидел, что один шарик Альбус сломал, а другой потерял… Итогом стало «О».

Только Николас выдал Альбусу шары размером с голову человека из чего-то, что Альбус не смог классифицировать…

Пришлось быстро смастерить пространственный карман, куда сунуть один шарик. Тот был слишком магическим и норовил оттуда выскочить, разрушить карман или лишить Альбуса энергии, удержать его там было непросто.

В своё время свинцовый шарик он раздавил в пыль, но этот шарик отказывался раздавливаться. Не Адским же огнём его прикладывать? Но Альбус в конце концов сумел его уничтожить без Тёмной Магии.

Николас так и не увидел трансфигурации, поэтому в следующий раз велел делать големов и остался доволен. Потом они с Альбусом регулярно занимались вечной трансфигурацией веществ, используя на редкость странные заклинания и матрицы преобразования. Альбус спросил зачем, но Николас ответил, что это является частью обучения.

Но главной страстью Николаса были зелья. И если в трансфигурации Альбус мог повторить за Николасом, то в зельях почти сразу же начались «игры в поддавки».

Некоторые зелья, которые варил Николас, просто не могли существовать! Ну как, как можно сварить зелье-Патронус? Ладно бы это было нечто, чем брызгаешь дементоров, и они гибнут, нет, это был именно Патронус: после приготовления зелье вылазило из котла, принимало форму животного и искало и атаковало дементоров! Летая! Правда, дементоров у них не было — Николас продемонстрировал действие зелья–Патронуса на чём-то противоположном — грязно-чёрном зелье, которое напоминало телесного Антипатронуса. И оба этих существа слушались Николаса!

Казалось, это не зелья, а заклятия, только жидкие. Но зелья тоже были. Например, то что Николас сварил за два часа и назвал «Универсальным лекарством от рака». Как может одно зелье лечить рак кишечника и рак костного мозга? И ладно бы