– Забавные штуковины, но опасные! – Он собрал стрелы в коробок из-под спичек, трубка отправилась в портсигар. – Могут пригодиться: всего не предусмотришь, – заметил он небрежно.

– Стой где стоишь. Не двигайся!

Хью замер. Американец осторожно извлек еще одну крохотную стрелу из рукава его пижамы.

– Достаточно было бы одной царапины. Зато теперь у нас есть полный боекомплект!

На поезд до порта садился граф де Ги, но именно Карл Петерсон прибыл в порт. И только гарантия Драммонда убедила американца в том, что эти два персонажа были одним и тем же человеком.

Петерсон стоял у ограждения палубы, читая телеграмму, когда увидел Хью в первый раз спустя десять минут после того, как пароход отчалил от пирса; и если он надеялся на другой результат инцидента накануне ночью, он не показал этого никак. Вместо этого он приветливо помахал Драммонду рукой.

– Какой приятный сюрприз! Вы тоже были в Париже?

Драммонд от такой наглости почти потерял дар речи. Действительно ли это был глупый блеф или негодяй был так уверен в своей маскировке? И вдруг Хью понял, что если бы не привычка стучать по колену, он не смог бы опознать этого гения перевоплощения!

– Да. Я приехал, чтобы проследить, как вы себя вели! – ответил он.

– Как жаль, что я не знал! – добродушно рассмеялся Петерсон. Он казался в превосходном настроении, когда он тщательно порвал телеграмму в крошечные части и пустил их за борт.

– Если бы я знал, мы могли бы побеседовать. Где вы останавливались?

– В «Ритце». А вы?

– Я всегда останавливаюсь в «Бристоле» – ответил Петерсон. – Более тихий отель, чем «Ритц», на мой вкус. – Да, там было довольно ужасно вчера вечером, – смущенно сообщил Хью. – Приятель мой, – он указал на Теда Джернингема, который прогуливался по палубе с американцем, – решил нарядиться официантом, смеха ради. И случайно опрокинул рыбу на чистую рубашку одного джентльмена! – Он тщательно выбрал сигарету. – Гроссбуха не хватит, чтобы вписать туда всех этих модников, не правда ли? Но вы-то никогда никем не наряжаетесь? Всегда верны себе самому! – Он рассмеялся; из предыдущего опыта он знал, как привести Петерсона в бешенство. – Однажды, друг мой Карл, вы должны рассказать мне о вашей жизни и вашей борьбе с горькими искушениями этого злого мира.

– Однажды, – эхом отозвался Петерсон.

– На этом и остановимся! – Драммонд взмахнул рукой. – Последнее!

– Что? – Петерсон едва сдерживал злость.

– Это становится скучным, Карл. Я не могу перенести это, Карл. Этим прекрасным утром я должен разрыдаться. Это был бы семнадцатый раз, когда меня пытались убить вы или наш друг Генри, и я неохотно начинаю думать, что вы должны будете нанять убийцу и брать уроки у него. – Он с добродушным выражением лица пристально смотрел на собеседника. – Я вижу, что вы выбрасываете свою сигару, Карл. Я могу предложить вам сигарету? Нет?.. Но почему вы отказываетесь настолько бесцеремонно? Ах! У вас приступ морской болезни, и вы сходите с ума! Все верно – лицо становится зеленым, глаза красными, изо рта каплет слюна… Бедняга! А я собирался пригласить вас на завтрак. У меня есть жирная свинина!

Несколько минут спустя Джернингем и американец нашли его все еще хохочущим.

– Жизнь удалась! Вряд ли я увижу шоу забавнее!

– Что произошло? – спросил Джернингем.

– Это происходит прямо сейчас! – радостно сказал Драммонд. – Это еще продолжается! Петерсон, наш Карл, сокрушен волнами. А когда он почувствует себя немного лучше, я опять помогу ему…

Больше он не мог себя сдерживать и расхохотался вновь…

Наверху лестницы, ведущей в кают-компанию, он сделал паузу и поглядел на дверь секретного убежища тех, кто с детства за туннель под Ла Маншем.

– Там он и сидит, наш дорогой Карл. Это может быть вульгарно, Тед… Несомненно. Мне все равно! Он сидит там, и это прекрасно! Лишь одна картина развеселила бы мою душу еще больше!

– Что за картина? – спросил Тед, помогая ему спуститься по лестнице.

– Когда они засядут там на пару с Генри! – провозгласил Хью торжественно. – Представь! Как они проклинают друг друга – и блюют! Моя шляпа! Какая замечательная, прекрасная картина!

Он пристально посмотрел на официанта.

– Недожаренный ростбиф! Тарелку сала!

А Петерсон тем временем скрежетал зубами в своей каюте. Молодой баран все еще жив, хотя Питер уверял его, что несчастный абориген не промахивается. И он лично видел, как карлик карабкался на шкаф…

На мгновение его гнев преодолел его страдания… В следующий раз… в следующий раз… и затем новая волна тошноты накрыла его, унося разум. Он мельком увидел негодяя Драммонда, восторженно пялящегося на него снаружи; и, с ужасным стоном, схватил новый таз, поставляемый флегматичным стюардом, отнимая его у негодяя, спрятавшегося с той стороны зеркального стекла.

– Нам прямо, мистер Грин, – пояснил Хью, когда три часа спустя они вышли из такси на Хэлф-Мун-стрит. – Это моя убогая нора.

Он поднялся по лестнице с ключом в руке. Но прежде чем успел вставить его в скважину, дверь распахнулась, и Питер Даррелл выскочил навстречу с очевидным облегчением на лице.

– Слава богу, ты приехал, старый хрыч, – закричал он, наградив детектива беглым взглядом. – В Годалминге что-то стряслось!

Он последовал за Хью в гостиную.

– Сегодня в двенадцать часов позвонил Тоби. Он говорил вполне обычно, в своей клоунской манере, а потом замолк, а потом обратился к кому-то: «Боже мой! Что вы хотите?» Он, видимо, положил трубку – голос был приглушен. Потом до меня донеслись звуки драки, я услышал мат Тоби, и все! Я звонил, и звонил, и звонил… Никакого ответа. – Что ты сделал? – Драммонд застыл с письмом, которое он взял с каминной полки, в руке.

– Алджи был здесь. Он поехал туда. Я остался, чтобы оповестить тебя.

– Что-нибудь слышно об Алджи?

– Ни слова. Что-то стряслось, провалиться мне на месте!

Хью не ответил. С выражением лица, которого даже Питер никогда не видел прежде, он читал письмо. Оно было коротко, но он прочитал его три раза подряд.

– Когда его принесли?

– Час назад. Я едва не открыл его.

– Прочитай, – сказал Хью. Он вручил его Питеру и выскочил в дверь. – Денни! Машину! Немедленно! – заорал он.

Потом он возвратился в комнату.

– Если они повредили хоть один волос на ее голове, – проговорил он голосом, полным тлеющей ярости, – я убью их, одного за другим, голыми руками!

– Я гляну письмо? – спросил американец, и Хью кивнул.

– «Молю тебя, приезжай, – прочитал детектив вслух. – Предъявитель письма заслуживает доверия». Письмо девушки. Кто она?

– Моя невеста.