– Прежде всего, я пришла в его комнату не для того, чтобы убить его, – начала Берил.

– В этом я уверен, – согласился детектив.

– Я пошла туда, чтобы достать одну бумагу из его записной книжки, – что это было, не важно.

– Простите, – перебил сыщик девушку, – но это важно. Это очень серьезное дело, мисс Карпентер, и если мы хотим вам помочь, мы должны знать правду.

– Очень хорошо, – сказала Берис. – Я расскажу вам. Я в некотором смысле помолвлена, как известно Питеру, с одним человеком, Тони Каррутерсом. Тони работает в офисе Милтона Блейка, и сейчас он остался дома. Короче говоря, Тони проиграл слишком много денег – денег фирмы, – и Милтон Блейк узнал об этом. Конечно, Блейк мог бы его уволить, но он не из таких людей. Он заставил Тони подписать признание и, вооруженный им, приехал сюда, чтобы предъявить мне ультиматум.

– Проклятая свинья! – воскликнул я, но Джеффри знаком велел мне замолчать.

– Ультиматум, который он мне предъявил, – продолжила девушка, – был выбором: либо тюрьма для Тони, либо мой брак с ним. В прошлом я смотрела на него как на друга, но с тех пор, как он оказался здесь в этот раз, мне пришлось узнать его в истинном свете. Я сказала ему, что не люблю его и никогда не смогу полюбить, а он ответил, что его это не волнует и что он попытает счастья. А вчера вечером мне внезапно пришло в голову, что если бы я смогла достать бумагу с признанием Тони, то, во всяком случае, сделала бы хоть что-то. Я могла бы потом не позволить Тони подписать еще одно признание, и это могло бы хоть в чем-то ему помочь. В общем, как вы только что описали, мистер Синклер, я вошла в комнату Блейка. И я как раз нашла его записную книжку, когда почувствовала, что его руки обнимают меня. Он… – на мгновение она заколебалась, но затем продолжила тем же ровным голосом: – …не оставил никаких сомнений в своих намерениях. Я думаю, что, возможно, он еще до этого был немного пьян. Он поцеловал меня и продолжал целовать, хотя я пыталась отбиться от него, а потом… Потом он стал толкать меня к кровати. И тогда я, не раздумывая, схватила первое, что попалось мне под руку, и ударила его. Его захват внезапно ослаб, и он соскользнул на пол. Несколько мгновений я не могла понять, что произошло, но потом мне все стало ясно. Я схватила бумагу, подлетела к двери и отперла ее. И это все. Кроме одной вещи. Если бы мистер де Сильво был арестован, я бы сказала полиции то, что сказала сейчас вам.

Некоторое время стояла тишина, а потом Джеффри встал и протянул Берил руку.

– В том случае, если полиция арестует кого-нибудь еще, мисс Карпентер, возможно, будет необходимость в том, чтобы то, что вы нам рассказали, стало всем известно. В противном же случае, я думаю, что Питер согласен со мной в том, что вы только что выдвинули удивительно оригинальную теорию, чтобы объяснить смерть Милтона Блейка, но мы не видим возможности принять ее. Сам я считаю, что это произошло случайно. Блейк читал допоздна, используя кинжал, как нож для бумаги.

Он заснул, и когда он перевернулся, кинжал пронзил ему сердце.

На мгновение Берил пошатнулась, и твердая рука сыщика обняла ее, а потом девушка взяла себя в руки.

– Это очень доброе дело с вашей стороны, мистер Синклер, – тихо сказала она. – И с вашей тоже, Питер. – Есть только одна вещь, которую вы должны сделать, мисс Карпентер, – сказал ей Джеффри. – Сотрите воск с перил вашего балкона.

– Так вот как вы это определили, – сказал я, когда мы спустились вниз.

– Это была последняя зацепка, Питер: я заметил воск еще раньше. В самый первый момент, признаюсь, я подумал, что это де Сильво. Дверь была открыта, и после вчерашней ссоры подозрение, естественно, пало на него. И вдруг я увидел одну жизненно важную вещь, которую вы все упустили, хотя я специально на нее намекал, – переключатель дверного засова. Засов был отодвинут, но переключатель был установлен в такое положение, чтобы он закрывал дверь. Я тут же попробовал поставить переключатель в другое положение и обнаружил, что он прекрасно работает, и меня сразу же поразило огромное значение этого. Конечно, вы сами теперь это видите. – Я, наверное, тупой, старина, – признался я, – но не могу сказать, что понимаю, о чем вы.

– В этих механизмах с маленькими засовами, – объяснил детектив, – ток очень слабый. И хотя они закрываются и открываются, движимые переключателем, их совершенно просто закрыть и открыть вручную. Другими словами, даже если переключатель указывает, что дверь закрыта, вы можете сдвинуть засов вручную, чтобы открыть ее. Именно таким было положение дел в комнате Блейка. А теперь скажите, была ли хотя бы отдаленная вероятность того, что Блейк, заперев дверь при помощи переключателя, после этого встал и открыл ее вручную? Откровенно говоря, мне так не кажется. И как только я это понял, это все изменило, потому что убедительно доказало, что тот, кто убил Блейка, не входил через дверь. Следовательно, вход был через окно. Я продвинулся так далеко, когда на сцене появился де Сильво, и все мои длительные сомнения в его невиновности развеялись. Уже одного того факта, что он был в вечернем костюме и признался, что не ложился спать, было достаточно, чтобы оправдать его. Ни один человек не мог бы быть таким в высшей степени полоумным, если бы он совершил преступление. Итак, я вернулся к окну и столкнулся со следующей трудностью. Как я уже сказал наверху, прыгать было бы слишком серьезным риском. Но как же тогда был получен доступ на балкон Блейка? Это была зацепка, которой не хватало, и она была чертовски важна. То, что это было сделано с ведома либо мисс Карпентер, либо миссис Дентон, было ясно. Но как? Миссис Дентон я выбросил из головы – она из тех людей, от которых всегда отмахиваются. Но вот у Берил Карпентер была совсем другая ситуация. То, что между ней и Блейком что-то носилось в воздухе с тех пор, как она приехала, было очевидно для всех нас. Но что это было? Более того, Берил Карпентер была девушкой с холодной головой и с нервами выше среднего уровня. Так что в глубине души я уже был убежден, что она знает об этом деле гораздо больше, чем говорит. Затем мы снова поднялись в комнату Блейка, и я увидел следы на перилах балкона. Я поцарапал их ногтем и обнаружил, что это воск. И у меня в памяти вспыхнуло ее замечание: «Я натирала лыжи воском до полуночи». При нормальном использовании воск, конечно, не стерся бы, но лыжи в этом случае и не использовались обычным образом. Когда девушка пересекала по ним расстояние между балконами, ее вес давил на них и заставлял их изгибаться вверх и вниз, а следовательно, тереться о дерево, из которого сделаны перила. К тому же воск был нанесен только что. И на этом, я думаю, все, Питер. Это просто показывает жизненную важность самых тонких нюансов. Потому что если бы дверной засов был открыт с помощью переключателя рядом с кроватью, правда никогда не была бы обнаружена.

– Я надеюсь, что она никогда и не будет обнаружена! – пылко воскликнул я.

– Не будет, если я смогу этому поспособствовать, – ответил Джеффри. – Она замечательная девушка – вот что. По правде говоря, я сейчас начну распускать слухи о том, что это был несчастный случай. Толстый швейцарский чиновник, вероятно, клюнет на это.