хорош. И имеет возможность заниматься любимым делом.

– За которое к тому же платят, – добавила мисс Би.

– И это тоже. – Я взяла барабанные палочки, взвесила их в руках. Они тяжелее, чем я ожидала.

– Всегда знала, что он рожден для больших свершений. – Мисс Би перемещалась от холодильника к плите, туда и обратно. – Его лишь надо было слегка направить.

– Снова хвалитесь профессиональным мастерством? – Эйден вошел через заднюю дверь с чесноком, сельдереем, чадон бени[35] в одной руке и ножницами в другой. Улыбка на его лице расширилась, когда он увидел меня.

– Доброе утро.

– Доброе. – Мой голос был таким же робким, как и ответная улыбка.

Мисс Би уперлась руками в бока, сжав кулаки, чтобы не запачкать платье мукой.

– А почему бы мне и не похвалиться? – спросила она у Эйдена. – Один из моих учеников – международная суперзвезда. Уж я-то постаралась, чтобы об этом знали все от Краун-Пойнта до Шарлоттсвилля.

– И за это я тобой очень горжусь. – Эйден чмокнул ее в щеку и отпрыгнул, когда она замахнулась на него. После чего положил зелень на стойку.

Мисс Би уставилась на принесенное.

– Ты у меня в огороде хоть что-нибудь оставил?

– Много принес? – поморщился Эйден.

Мисс Би вздохнула.

Пока эта парочка продолжала препираться, я дурачилась с барабаном. По написанным нотам не сразу, но вскоре нетвердой рукой стала выбивать Mary Had a Little Lamb.

– Ты тоже музыкант, Рейна? – спросила мисс Би.

Эйден бросил на нее странный, полный замешательства взгляд.

– Она играет на фортепиано, – ответил он и вернулся к нарезанию зелени. Он делал это точными и быстрыми движениями. Его руки – пленившие меня еще до того, как я осознала свои чувства к нему, – так же искусно обращались с ножом, как и с музыкальными инструментами. Эйден сосредоточенно свел брови, закусив нижнюю губу. Вскинув взгляд и увидев, что я таращусь на него, он снова улыбнулся.

– Не хочешь сыграть нам что-нибудь на фортепиано, Рейна? – поинтересовалась мисс Би.

– Не особо. Пожалуйста, не просите меня об этом. Я ужасно играю.

– Уверена, ты преувеличиваешь.

– Ничуть, – пробормотал Эйден. И когда мисс Би наградила его гневным взглядом, добавил: – Ну просто фортепиано – не ее инструмент.

– А барабан? Хочешь попробовать?

– Конечно, – рассмеялась я. – Почему бы и нет. Мне нравится мысль, что в моей плохой игре виновато фортепиано.

Эйден оторвался от нарезки:

– Давай так далеко не заходить.

– Есть один способ узнать это, – заметила мисс Би. – Но для начала ты должна научиться правильно держать палочки.

Она продемонстрировала, как это сделать, на деревянной ложке. Я попыталась повторить за ней, но мисс Би осталась недовольна.

– Эйден, у меня руки в муке, покажи ей.

– Нет, я не… – начала я, но никто не обратил внимания на мои бормотания.

Эйден положил нож, вытер руки о кухонное полотенце и подошел ко мне. Я напряглась, превратившись в сплошной комок нервов.

Нужно успокоиться. Расслабиться.

Две недели назад я думала, Эйден никогда больше со мной не заговорит и уж точно не улыбнется и не будет подшучивать надо мной, как сейчас. Ну и пусть он делает это из жалости. Что с того? Ничего на свете – даже моя собственная гордость – не разрушит этот момент.

– Что-то мне это напоминает, – тихо произнес Эйден. – Помнишь, как я пытался научить тебя играть на гитаре? – Он встал позади меня. – Все-таки, наверное, это не очень удачная мысль.

– Или в моей плохой игре была виновата гитара, – улыбнулась я воспоминанию. Наш урок заключался в двухчасовых препираниях и малой толике игры. Наконец мы плюнули на обучение и остаток вечера целовались за его домом. Перед глазами встали картинки того дня, и я очень остро почувствовала тепло и близость находящегося за спиной Эйдена.

– Что ж, увидим, – отозвался он.

Я отдала ему барабанные палочки.

– Перво-наперво возьми их вот так. – Он показал, как именно. – Не сжимай их. Держи расслабленно, но не до такой степени, чтобы они вылетели из рук.

Он вернул мне палочки, и я снова попыталась взять их правильно.

– Нет, не так… – Эйден потянулся к моим рукам, но вдруг остановился. – Можно?

– Да. – Я придвинулась к нему. Все тело словно наэлектризовалось.

Он взял мои руки и несильно зажал палочки между большими пальцами и ладонями. Действие было беспристрастным, отстраненным. Но по рукам побежали мурашки. Я подняла глаза: увидел ли это Эйден, почувствовал? Но его взгляд был опущен. В ту же секунду он выпустил мои руки, и мне тут же стало не хватать его тепла.

– Играя, никогда не перекрещивай руки, – велел он. – Используй ближайшую для нужной ноты руку. Когда будешь брать «си»…

Я выбила на барабане ноту «си» левой рукой.

– Сильнее! – крикнула мисс Би из кухни. – Не сдувай с барабана пушинки! А то он треснет тебя сам!

Эйден пытался сдержать смех, и на его щеках появились ямочки.

– Давай покажу тебе.

Он забрал у меня палочки и несколько раз проиграл все ноты: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее.

– Выпендрежник, – буркнула я, желая опять увидеть его ямочки. И не была разочарована.

Эйден крутанул палочки вокруг указательных пальцев и отдал мне.

Я показала ему взглядом: не впечатлена!

Очень медленно проиграла ноты. Несколько раз была поймана с поличным за использование не той руки, но спустя какое-то время смогла повторить дробь безошибочно. А потом стала наращивать темп, пока не добилась идеального исполнения – без единой заминки и ошибки.

– Возможно, ты и правда все это время играла не на том инструменте, – сказал Эйден.

Я попыталась, как он, победоносно крутануть палочки между пальцев. Одна из них вылетела из руки и шмякнулась о фотографию в рамке в другом конце комнаты. Мы с Эйденом расхохотались.

Он пошел за валяющейся рядом со столом барабанной палочкой, а я – проверить, не испортила ли рамку. Мы остались в кухне одни. И, судя по пустой плите и чистой стойке, были одни уже довольно давно. Мисс Би вынесла завтрак на веранду, прибралась в кухне и ушла, а мы даже не заметили этого.

К счастью, стекло в рамке не треснуло. На фото был Эйден – на сцене, с гитарой в руке. Я могла определить, когда это было, по одной только стрижке. Эйден приблизился и встал рядом со мной.

– Смотри, – указала я на снимок. – Совсем еще ребенок.

– Ну уж скажешь… ребенок. – Он взял рамку, задев мою руку своей. – Не помню, когда это было.

– Я помню. Это конкурс «Краун Баго». Ты занял третье место.

– О, точно. Выиграл деньги на ноутбук. Как