Шрифт:
Закладка:
– Как мне все это надоело! Ты же была нормальным человеком, а сейчас как с цепи сорвалась, – кричала дочь, не в силах сдержать гнев. – Какой к черту лук? Что ты бесишься? Поезжай в свой Форос и ругайся со строителями, только чтобы не видеть это здесь. Прямо сейчас позвоню отцу, чтобы забрал меня отсюда!
Она быстрым шагом пошла к выходу. Но услышала за спиной голос матери:
– Ирина, останься! Нам надо поговорить!
– О чем? – Ирина остановилась возле двери и повернулась к матери. В зале уже не было никого, кроме них. – О чем ты еще хочешь говорить? Что и я уволена? Тогда поскорее!
– О тебе и твоем поведении.
– Лучше о твоем. Ты стала похожа на злую ведьму. Тебя не любят и боятся папины товарищи. Ты ненавидишь их жен, а они тебя. Ты ведешь себя как английская королева, – не могла успокоить себя Ирина, – послушала бы ты, что оговорили о тебе на Би-би-си, когда вы с папой были в Лондоне три года назад!
– Что же такое говорили? – успела вставить вопрос Раиса Максимовна.
– Что ты – жена члена Политбюро ЦК КПСС – отказалась посетить могилу Карла Маркса, вместо этого поехала в ювелирный магазин. И черт бы с ним, с Марксом! Почему ты унижаешь людей, ты же знаешь, что они не могут тебе ответить?
– Ириночка, наша семья отвечает сегодня не только за этого повара и строителей в Форосе, а за всю нашу огромную страну. – Раиса Максимовна встала из-за стола, сложила руки на груди и пошла к окну. – Ты еще маленькая и не понимаешь, что люди видят в начальнике, в данном случае – в жене крупного советского руководителя, своего командира. Они прекрасно понимают, что командиру может не нравиться запах или цвет обоев, но он делает главное – обеспечивает им спокойную жизнь. Они смело смотрят в будущее.
Раиса Максимовна быстро успокоилась, перестала таращить глаза на дочь. Принялась ходить вдоль стола и перешла к своему обычному тону – спокойному и тихому говорку. Она тщательно подбирала слова, в такие минуты ей казалось, что она похожа на профессора, читавшего ей курс философии в МГУ.
– Мама, при чем здесь огромная страна, если ты смешиваешь с грязью этих самых людей, причем всех подряд, – не унималась Ирина.
– Ты еще совсем глупая, – вдруг произнесла мать и тут же поняла, что хватила лишнего.
– Пока не приедет отец, больше я к тебе не подойду! – прокричала Ирина и выбежала из огромного дома.
Охранники и садовые работники, которых здесь было в изобилии, попрятались. Все слышали крики из открытых окон столовой и не хотели встретиться нос к носу ни с мамой, ни с дочкой. В одиночестве Ирина прошла мимо дома для охраны, спустилась по бетонному спуску на пляж. Вокруг не было никого. Она села на горячие камни, обхватила ноги руками и положила голову на колени. Воздух у воды казался прохладнее, море уходило в горизонт, где невидимая вода соединялась в жарком дрожащем мареве с невидимым небом. На бетонном волноломе, что уходил в море, сидела стая чаек. Раздавались их ленивые крики, где-то неподалеку, в районе Ливадийского дворца, работала бензопила – спиливали высохший кипарис.
За ее спиной послышалось шуршание гальки. Кто-то шел к ней. Уверенная, что это мать, она не стала оборачиваться. Человек подошел к Ирине и сел рядом. Она подняла голову и вздохнула с облегчением. Это был Олег Данилович Калугин.
Несколько лет назад он исчез. На вопрос Ирины отец ответил, что это решение председателя КГБ – таких персон, как генсек, охраняют люди из другого управления КГБ. Ирина поначалу скучала, потом привыкла. Не к новым людям из охраны, а к отсутствию Олега. Так же быстро привыкла и к его возвращению.
– Почему я не умерла, когда меня укусила гадюка? – Она вновь положила голову на колени.
Ирина часто спрашивала об этом Калугина, но лишь тогда, когда рядом, кроме него, никого не было. Он всегда отвечал одинаково. Вот и сейчас:
– Никто вас, Ирина Михайловна, не кусал, все приснилось.
На нем были шорты цвета хаки, тельняшка без рукавов, на голове военная панама с красной звездой. Он протянул такую же панаму с широкими полями Ирине.
– Оденьте, не то голову напечет.
– Пускай напечет. Может, заболею и уеду домой. Здесь скучно и тоскливо.
Она взяла панаму, зачем-то поскребла красную звездочку и все же надела шляпу на голову.
– Как я вам? – спросила она Олега Даниловича, игриво наклонила голову и засмеялась.
– Прынцесса! – воскликнул он, но тут же добавил: – Нет!
– Как нет? – с наигранным изумлением спросила Ирина, заранее зная ответ.
– Не прынцесса, а королевна! – закончил Калугин их обычной шуткой из фильма «Морозко». Они рассмеялись.
– Я только что говорил с вашей мамой, Раисой Максимовной, – уже серьезно заговорил Калугин.
– Олег Данилович, не надо об этом, – ответила Ирина и натянула панаму на самые глаза.
– Не торопитесь. Мы придумали, как вас развлечь.
– На рыбалку пойдем, бичков ловить? – Она сказала, как говорили местные украинцы, – «бичков» – и швырнула в воду камень.
– Нет, не бычков.
– За рапанами нырять? – Еще один камень полетел в воду.
– Нет, не за рапанами нырять.
– Больше тут делать нечего. Вино я пить не умею. Шашлыки мама ненавидит, – она перебрала все, чем можно было занять себя в этой закрытой от мира территории, и повернулась к «дяде Олегу», как она его называла, сколько себя помнила. А он все держал мхатовскую паузу, которой ее недавно учил сам Олег Ефремов.
– Ладно, поедем утром бичков ловить, – согласилась Ирина и швырнула в воду очередной камень.
– Хорошо, не буду томить, – заговорил наконец подполковник Калугин. – Вечером едем на танцы.
– С мамой?
– Со мной. Мама не против.
– Шутите, Олег Данилович?
– Самые настоящие танцы. В студенческом лагере МАИ. Вон там – совсем не далеко. – Он указал пальцем куда-то вдоль берега. – Так что с мамой помиритесь, «заправьтесь», поспите. Поедем в восемь вечера, останемся допоздна. Я буду все время рядом. Но вы меня не увидите.
Калугин встал и пошел к резиденции, а Ирина еще посидела какое-то время в недоумении. Потом что-то екнуло у нее внутри. Она представила себе, как отвратительно выглядит, и поспешила в дом готовиться к ночному приключению.
* * *
Жизнь Андрюши Разина неузнаваемо изменилась. За телефонным звонком Калугина, с которым
