Я всё-таки развернулась и пошла прочь. Каблуки громко цокали по асфальту каменного колодца-двора. Павел зачем-то шёл следом за мной.

– Откуда ты знаешь Кондратьева? – спросил он.

А в моём сознании всплыл встречный вопрос: «А откуда ты знаешь моего бывшего мужа?», но я промолчала.

– Юля. Ты откуда его знаешь?

Мы вышли из двора на городскую улицу, я снова остановилась.

– Какая тебе разница? Зачем ты, вообще, за мной идешь?

– Я тебя провожаю, – удивился Зотов.

– Куда, стесняюсь спросить?

– Наверное, домой.

– Вот ещё!

– Почему нет? Я же тебя спас.

– Никого ты не спасал, я бы сама замечательно спаслась.

– Ну, конечно. А всё-таки? Откуда ты знаешь этого типа?

– Ниоткуда. По работе.

– И он, по работе, пригласил тебя сюда?

– Он сказал, что это день рождения его хорошего друга.

Павел призадумался, шел рядом со мной и молчал. Затем поддакнул:

– Что ж, должно быть, так оно и есть. Они с Липатовым хорошо приятельствуют. Два сапога – пара. Кстати, твой Кондратьев женат.

Я шагала вперед, каблуки отбивали дробь, старалась не сбавлять шага, а на последнее замечание, закатила глаза.

– Он не мой Кондратьев. Я его знаю от силы двенадцать часов.

– Что не помешало тебе отправиться с ним на свидание.

– Я тебя поняла, – кивнула я. – Я падшая женщина. На свидания хожу с кем попало, сплю с незнакомыми мужиками.

– Я не это имел в виду.

– Конечно, – презрительно фыркнула я. И снова поинтересовалась: – Зачем ты за мной идешь?

– Я с тобой разговариваю. Мне нравится слышать твой голос.

– А мне твой нет.

– Почему?

– Потому что ты лицемер и притвора.

– Ого. Серьезное заявление. Чем я его заслужил?

– Ты знаешь, – обвинила я его.

Павел головой качнул.

– Нет.

Мы вышли на проспект под свет фонарей, я остановилась, обернулась и на Зотова посмотрела. Со всей серьёзностью. Даже смерила его этим самым взглядом. А затем задала, возможно, не слишком удачный вопрос.

– Что тебе от меня нужно?

Его брови удивленно взлетели вверх.

– Мне от тебя?

– У меня такое чувство, что ты меня преследуешь. С какой-то определенной целью.

Павел меня выслушал, затем рассмеялся.

– Ну, что ж, возможно ты и права. Что-то мне нужно.

Мой взгляд в волнении метнулся по сторонам. Я собиралась с мыслями, затем решила просто сказать. Взять и сказать, прямо в лоб, в глаза.

– Я тебя видела.

Павел моргнул. Вроде как невинно, но я почувствовала, почувствовала, что он прекрасно понял, о чем я говорю.

– Что ты видела, Юля? – вкрадчиво переспросил он.

– Я видела тебя и моего бывшего мужа. В Борске. Вчера.

Павел выдержал паузу, при этом даже не подумал отвести от меня взгляд. А я мысленно ему поаплодировала. Что ж, он отлично держится. Не тушуется, не смущается. Но, скорее всего, просто потому, что сама ситуация, мои вопросы, его никак не трогают.

Павел совершенно спокойно кивнул.

– Я был в Борске вчера. По работе.

– Ах, по работе!.. – вырвалось у меня.

– Да, по работе. Встречался с владельцем лесопилки. Милая, я торгую стройматериалами, я тебе говорил.

Я взволнованно перешагивала с ноги на ногу. Его объяснение казалось совершенно логичным.

– То есть, ты хочешь сказать, что это случайность?

Он пожал плечами.

– Может быть. А, может, и нет. Кто знает?

– Перестань меня путать! – не выдержала я.

– Что ты так нервничаешь? – Он протянул ко мне руку, а я отпрыгнула в сторону, будто ужаленная.

– Не трогай меня.

– Юля.

– Я еду домой, а с тобой, надеюсь, больше никогда не встречусь.

– Чем я так плох?

Я снова к нему обернулась, и сказала правду:

– Ты непонятный, ты скрытный. Я не верю ни одному твоему слову.

– Так я ещё ничего тебе не сказал.

– И не надо, – согласилась я.

Самым лучшим решением было уйти. Через дорогу была стоянка такси, и я, не попрощавшись, торопливо перешла дорогу. Павел, наконец, отстал от меня, следом не пошёл. Я, на ходу, обернулась, глянула на него, он стоял на тротуаре, наблюдал за мной. А когда увидел, что я обернулась, крикнул:

– Она очень на тебя похожа!

Я уже успела сесть в такси, захлопнуть за собой заднюю дверь, когда до меня дошло, что он имел в виду. Машина тронулась с места, а я крепко зажмурилась, сжала руки в кулаки. Всё это было похоже на издёвку.

Ничего удивительного, что следующим утром я проснулась в плохом, я бы даже сказала, в ужасном, в подавленном настроении. Долго лежала, смотрела то на потолок, то за окно, и никак не могла заставить себя встать. За окном светило солнце, а вот у меня на душе было хмуро. В итоге, я опоздала на работу. Появилась на полчаса позже положенного, пришлось каяться перед начальником.

– День не задался, – сообщила я Алексею Родионовичу печальную правду этого дня.

Начальник глянул на меня с беспокойством, присматривался секунду-другую, всерьез нахмурился. Затем спросил:

– Юля, ты заболела? Или кто-то ещё заболел? Всё плохо?

– Почему?

– На улице солнце и жара, а ты во всём черном.

Я вздохнула.

– Это цвет моей жизненной энергии, Алексей Родионович.

Афанасьев выдохнул с явным облегчением.

– Ясно. Я в этих ваших аурах ничего не смыслю, так что, буду надеяться, что завтра ты придёшь в другом расположении духа. Что там с заказом отеля? Всё решилось?

Я призадумалась ненадолго.

– Будем надеяться.

– Узнай у Лили.

– Обязательно.

Узнавать у Смирновой мне было не о чем, скорее, мне предстояло её расстроить новостями. Что я и сделала. Лиля окончательно сникла, заметно побледнела и расстроено опустилась на стул.

– И что теперь делать?

– Понятия не имею, – не стала я её обнадеживать.

– Может, ты ему позвонишь?

– Кондратьеву? – переспросила я удивленно. Лиля кивнула, с надеждой глядя на меня. А я решительно качнула головой. – Ни за что. Всё как-нибудь само решится, без меня. Я уверена.