—Не думай, что откажусь,— тихо сообщает Матвей, когда я, перекинув через него ногу, опускаюсь на колени.

Издав смущённый смешок, я тянусь к его члену и осторожно втягиваю верхушку. Солоноватая, с терпким привкусом смазки и запахом геля для душа. Закрываю глаза, чтобы меньше думать, и спускаюсь ниже. Чувствую себя порнозвездой, когда начинает тянуть уголки рта. Сопляк совсем не сопляк.

Я не вижу лица Матвея, но слышу звуки, которые он издаёт. Шумные выдохи, глухое шипение, когда я щекочу уздечку языком. С закрытыми глазами легко представить, как он запрокидывает голову и как дрожат его ресницы.

—У тебя охуительный рот,— шепчет Матвей, и мне на волосы ложится его ладонь.— Даже представить не можешь, сколько раз я дрочил, представляя, как ты это делаешь.

Бесстыжие двадцать три. Сложно вообразить, что Роман когда-нибудь позволил бы себе такое сказать. Но чёрт, как же это заводит. Вот эта его искренняя пошлость и непосредственность. Какой женщине не захочется услышать, что мужчина мастурбировал на мысли о ней. По-моему, это очень горячо.

—Стелла… Тоже хочу тебя языком трахнуть… Просто пиздец как… Повернись, а?— Матвей убирает волосы с моего лба, заставляя на себя посмотреть.— Давай шесть-девять?

Горячая волна жара бьёт меня в живот, лицо заливает смущением. Повернуться к нему задницей? Он серьёзно?

Не похоже, чтобы Матвей шутил: зрачки широко распахнуты и мерцают одержимостью, от кожи пышет нетерпением.

—Нет,— мотаю головой.— Я ведь говорила, что не люблю…

—Ты делаешь мне минет,— перебивает он, не прекращая гладить меня по волосам.— Мне почему запрещаешь?

Пока я судорожно подбираю подходящий ответ и заодно пытаюсь понять, говорит ли моё нежелание получить оральные ласки о скрытой нелюбви к себе, Матвей приподнимается на локтях и тянет меня вверх, заставляя упереться ладонями ему в грудь.

—Не сопротивляйся, ладно? Если тебе не понравится, я остановлюсь. Обещаю.

Он сжимает мои бёдра, заставляя привстать, пока его тело начинает перемещаться подо мной, соскальзывая ниже. Меня будто парализовало. Я не хочу выставлять себя закомплексованной скромницей, но… Оральные ласки остались во временах студенчества и сейчас кажутся чем-то почти постыдным. Не получается не думать о гигиене и о том, как всё выглядит при ближайшем рассмотрении.

—Пахнешь обалденно,— звучит внизу.

Его пальцы сдавливают кожу моих бёдер, дыхание нагревает промежность. Вонзившись зубами в губу, я жмурюсь. Язык Матвея касается меня там.

Живот скручивает острый спазм, от которого вспыхивают грудь и шея. Начинает покалывать даже макушку головы. «Попробуй не думать,— говорю я себе. Не думай, не думай. Просто отдайся ощущениям. Если ты готова ублажать его ртом, то почему бы не позволить ему сделать то же самое? Ты тоже достойна».

Не знаю, заслуга это моих аффирмаций либо же Матвей так хорошо знаком с женской анатомией, но спустя минуту мне удаётся приглушить вой комплексов. Мысли выключаются, а все ощущения концентрируются в том месте, где он трогает меня губами, ласкает языком, целует, посасывает.

Грудную клетку распирает горячим першением, хочется двигаться в такт его касаниям, бормотать несвязности. Что-то внутри меня дребезжит, ломается — будто рушатся возведённые стены. Я совершенно беззащитна перед этими откровенными ласками и удовольствием, которое от них получаю. Это новый уровень интимности и доверия, в котором нужно полностью расслабиться. В обычном сексе иначе: там наслаждение рождается обоюдно, от трения органов. Здесь же нужно полностью доверять партнёру и позволить себе быть эгоисткой.

Оргазм выстреливает в меня громким залпом, заставив навалиться ладонями на спинку кровати и вскрикнуть. Промежность скручивает сильнейшей пульсацией, распространяющейся по всему телу. Я жалобно открываю и закрываю рот, захлёбываясь собственным дыханием. Матвей целует меня жадно и требовательно — только делает это снизу.

—Хватит,— хриплю я.— Не могу больше… Хватит.

В глазах становится мокро. Не знаю, почему то, чем ежедневно занимаются тысячи людей, так на меня действует. Я будто только что снова вывернула перед ним свою душу.

Приподнявшись, я скатываюсь на бок и заставляю себя посмотреть на Матвея. Он быстро водит рукой по члену, веки плотно сжаты, лоб напряжён, словно ему больно. Моё и без того не пришедшее в норму дыхание сбивается ещё сильнее. Сперма стекает по его пальцам, капает на живот и соскальзывает на простыню.

—Охренеть что это было,— сипло произносит он, когда открывает глаза. Его взгляд, немного расфокусированный и чуточку безумный, находит меня.— Ты как? Всё нормально? Тебе понравилось?

Я киваю, потому что мне и правда понравилось. И в эту самую секунду становится отчаянно жаль, что мне давно не двадцать пять. Тогда бы я плюнула на всё, собрала свои вещи и переехала к нему.