— Пару лет назад. Это у нас семейное.

— По отцовской линии?

— Нет. Мне досталось от Иларии. — Он наклоняет голову в сторону, открывая мне доступ к своей шее. — Я все еще помню день, когда она заметила первые седые волосы на своей голове. Я нашел ее плачущей в ванной. Я был уверен, что кто-то умер. По-моему, ей было двадцать девять лет.

Я поднимаю брови.

— Судя по тому, что видела, она производит впечатление очень спокойного человека.

— Это притворство, — отвечает он. — Она поднаторела в искусстве притворства, поскольку годами этим занималась. Мой отец и она были плохой парой. Я рад, что теперь у нее есть Козимо. Он делает ее счастливой, а значит, я не смогу убить его, если он облажается.

Сальваторе так говорит, будто читает вслух прогноз погоды. Факты. Выводы. Ноль эмоций. На секунду думаю, что муж шутит, но он смотрит на меня сверху вниз, и я вижу в его глазах убийственную серьезность.

— Что случилось с твоим отцом? — спрашиваю я.

— Его убили во время разногласий в семье.

Я вздыхаю и снова опускаю голову ему на грудь.

— Мой отец тоже был убит. Четыре года назад.

— Я знаю. Он попал в переделку с Братвой.

— Да. Он чуть не убил мужа Бьянки. — Я вздрагиваю. — Я ненавижу «Коза Ностру».

— Можешь с Иларией организовать клуб. — Его рука ложится на мою руку, и он выводит хаотичные узоры на моей коже. — Но если и есть человек, которому «Коза Ностра» испортила жизнь, так это Артуро.

— Подручный босса?

— Да. Его родители, вместе с четырьмя другими людьми, были убиты во время полицейского рейда в одном из казино. Предыдущий дон вкладывал большие деньги в нелегальный игорный бизнес. — Он проводит рукой по моей заднице, затем снова на спину. — Артуро сам воспитал своих сестер. Ему было двадцать.

— Господи. Сколько им было лет?

— Пять лет, близнецы.

— Ого. — Я моргаю. — Ему кто-то помогал с ними или?..

— Тетя, которая приходила иногда, но на этом все.

Мы долго молчим, я изучаю стену, а Сальваторе все еще выводит узоры на моей спине.

— Я бы хотела родиться в другой семье, — шепчу я. — В нормальной.

— Я рад, что ты там не родилась. — Он сжимает мою задницу и смотрит на меня расчетливыми глазами. — Потому что наши пути никогда бы не пересеклись.

Я кладу ладонь ему на грудь и скольжу вверх, чтобы обвить рукой его шею.

— Это в высшей степени эгоистично.

— Я знаю. Но это правда. — Другой рукой он берет меня за подбородок и наклоняет мою голову. — Ты бы предпочла, чтобы я солгал тебе?

— Нет, не предпочла бы. — Я перекидываю ногу через его и забираюсь на него сверху, чувствуя, как стремительно набухает его член. — Серьезно?

— Ты отказывала мне несколько недель. — Он запускает пальцы мне в волосы. — Я планирую взыскать все, что ты мне должна, Милена.

— И думаешь, что сегодня получишь все? — Я выпрямляюсь, обхватывая его за талию.

— На данный момент ты отрабатываешь проценты, cara.

— Да? И сколько же я тебе должна в общей сложности? — Я приподнимаю бровь и скольжу по его длине. Моя вагина пока слишком чувствительна, но меня это не волнует, поскольку его твердый член заполняет меня, напрягая нежные внутренние стеночки, и это того стоит. Боль совсем небольшая, что делает проникновение еще лучше.

— Я мог бы убить тебя, когда обнаружил в своем городе. — Он проводит левой рукой по моей талии, скользит ею вверх по животу и груди и снова обхватывает меня за горло. — Но не убил, поэтому я бы сказал, что ты должна мне все.

От его слов по моему телу бегут мурашки, и я слегка наклоняюсь вперед, прижимаясь горлом к его ладони. Было что-то тревожно-чувственное в том, что он держит руку на моей шее, зная, что чувствует каждый мой вдох и выдох, и, если захочет, может полностью перекрыть мне доступ воздуха.

Меня это должно напугать. Я не люблю давать мужчине, любому мужчине, подобие контроля над собой, никогда. Но по какой-то причине это меня не беспокоит. Может, потому что его прикосновения легки, а пальцы едва касаются моей кожи, как будто он не хочет меня напугать и словно это игра. Да, вот такой противоречивый мой муж. Приказывает казнить четырех невинных людей, а потом предлагает носить меня на руках по квартире, потому что мне больно.

Я прижимаю ладони к груди Сальваторе и медленно вращаю бедрами. Теперь моя очередь дразнить, поэтому я слегка приподнимаюсь и снова опускаюсь вниз, жестко, наблюдая за ним так же пристально, как он за мной. Я меняю темп и подаюсь вперед, принимая его в себя еще больше, а он выгибает бедра, чтобы войти в меня снизу. Я стону, впиваясь ногтями в его грудь, и двигаюсь на нем быстрее, меня омывает смесь удовлетворения и возбуждения. Сальваторе Аджелло, самый опасный человек во всей «Коза Ностре», лежит подо мной.

Он обхватывает мою спину, притягивая меня к себе. Переворачивает нас, пока снова не оказывается сверху, вбиваясь в меня, мышцы на его шее напрягаются от усилий. Он так красив — так, как бывают красивы экзотические, опасные животные. Чем ближе я подхожу, тем больше вероятность, что меня съедят заживо.

Сальваторе проводит рукой между нашими телами и кладет мне между ног. Я уже близка к завершению, поэтому, когда он сжимает клитор и резко вводит в меня член, кричу от дрожи в теле.

— Мне нравится, когда ты кричишь, cara, — говорит он и внезапно отстраняется.

Я взираю на него в растерянности. Он не мог так поступить!

— Можешь не беспокоиться о наемных убийцах, Сальваторе, — рычу я, обхватывая его ногами за талию и хватаясь рукой за его горло. — Потому что я сама покончу с твоей жизнью, если ты снова не введешь в меня член.

Сальваторе наклоняет голову, пока наши носы не соприкасаются.

— Твоя зловещая жилка чертовски сексуальна, — говорит он и снова врезается в меня так сильно, что я непроизвольно сжимаю его шею. Его глаза вспыхивают, а с губ срывается рычание. Я еще сильнее стискиваю его горло и улыбаюсь. Он отстраняется и снова входит в