Шрифт:
Закладка:
Хам был обижен и возмущен до глубины души, потому что ему пришлось спешно покинуть своё место даже без постельного белья и подушки, т.к. заспанный волонтёр не хотел тратить на это драгоценное время своего сна. Кроме того, Хаму светила перспектива надолго застрять на самом стрёмном шконаре во всей хате, так как панцирная сетка на нём была растянута до беспредела и спина, спящего на этом месте, очень даже не отдыхала во сне. Он до утра тупо смотрел в потолок, проклиная состоятельных отца, дедушку и бабушку отправивших его сюда отдохнуть от любимой «водички».
Доктор не мог уснуть от распирающего его бешенства, так как грёбанный новичок улёгся на наспех заправленную постель в одежде ногами в сторону его головы и вонь от его далеко не первой свежести носков заставляла главного героя ворочаться с боку на бок и разгонять в себе абсолютно недобрые мысли и чувства по отношению к новому соседу. Кровать у Доктора и Боцмана была не особо жёстко скручена и при каждом Докторском стокилограммовом повороте на шконаре, начинало штормить верхнюю палубу маленького Боцмана. И тот, про себя проклиная массивного соседа, боялся расслабиться и уснуть, дабы не упасть во сне со второго яруса. По сложившейся у Боцмана в этом месте привычке он мысленно перемещался в свой родной Владивосток, вспоминал свои морские приключения, пытался выстроить причинно-следственные связи своего пребывания здесь и, конечно же, строил планы отмщения всем нехорошим людям так бесцеремонно вмешавшимся в его жизнь.
Ветеран наркодвижения дядя Витя негодовал по поводу подселения новобранца, так как в силу своего преклонного возраста больше всех страдал от тесноты в чилинарии и разбирал неправедную политику местной администрации, время от времени бурча в ночи вслух проклятия и ругательства в адрес Центровского начальства. И вся эта напряжённая аура совершенно не давала уснуть обладателю чуткого сна Борисычу, который, не стесняясь, ненавидел всех обитателей чилинария. Он и так имел пагубную привычку выражать эту ненависть, применяя подушку против периодически храпящих по ночам Доктора и Деда.
У старика первого лопнуло терпение, когда новичок, в Бог знает какой по счёту раз, шарахаясь в потёмках и сшибая всё на своём пути в ещё незнакомом для него месте, сходил типа до ветру, а на самом деле предпринял очередную попытку выклянчить у руководства стограммовую поправку здоровья. Дядя Витя в полный голос разразился многоэтажными матерными ругательствами и требованием к новобранцу прижать свою задницу и не отсвечивать, дабы не было беды. Тут же словно по цепной реакции Доктор так же, нисколько не стесняясь в выражениях, доходчиво как умел, объяснил бедолаге, что случится с его ногами, если он не развернёт их другую сторону. Робкие оправдания страдальца были встречены в штыки зловещими враждебными выпадами со стороны всех обитателей маленькой комнатки. Тому ничего не оставалось, как спешно заткнуться, раздеться в потёмках, переложить подушку в сторону Докторской головы и залезть под покрывало.
И только после этого Доктора осенила простая и ясная мысль, отчего же на самом деле им всем не спалось этой ночью! На него пахнуло таким смачным перегаром, что невольно передёрнулось всё тело как будто он сам намахнул стопку. Доктор сразу вспомнил недавнее объяснение Глебом действия тяговых процессов, когда тот высадил на тягу всю избушку, демонстративно наливая водку, только что прибывшему и ещё не отошедшему от похмелья дяде Феде. Все без исключения жильцы чилинария были неравнодушны к зелёному змию, и именно тяга была первопричиной всеобщей нервозности! Это умозаключение всколыхнуло внутри главного героя гамму новых неприятных чувств, какой-то уязвлённости и неловкости, от которых он тут же «убежал», разогнав сумасшедшую тягу воспоминаниями из употребушной жизни, благо атмосфера была подходящей. Лишь только под утро им овладела лёгкая дрёма.
Утром соседи по чилинарию узнали, что причину их ночных бедствий зовут Стасик, что ему под сорок лет и что он адвокат-алкоголик. Его внешний вид заслуживает отдельного описания. Когда он вылез из-под своего покрывала в растянутых плаварях и грязной майке-«алкашке» с опухшим одутловатым лицом на узких плечах и совершенно физически не развитом бледном теле, то вызвал массу позитивных эмоций у своих новых соседей. Все без исключения жильцы Первого дома посчитали своим долгом посарказничать над его майкой. Стасику определили в старшие братья Кота, и тот распираемый гордынькой ходил по дому и всем лил в уши, как ему всё это в хрен бы не брякало, и какой этот новый братец невменяемый.
Перед лекцией Глеб пригласил Доктора в консультантскую. Там кроме него был Зефир – здоровенный малолетний качок, Консул Второго дома.
– Ты изначально выбрал неправильную стратегию противостояния и конфронтации с лечебной командой. Но никогда не поздно внести коррективы в собственное поведение и допустить сотрудничество с персоналом Центра в чём-то не идущим в противоречие с твоими жизненными убеждениями – начал аккуратно плести паутину Великий Магистр.
– Да это вполне нормально, что ты «моросил»196! Я вот вообще тебя прекрасно понимаю и даже уважаю, за то, что ты открыто, выражал свои несогласия и протесты, а не «шкерился»197 как мышь подлючая по углам. У меня в своё время всё было точно так же! – выступил у Главного Консула на подтанцовке Зефир.
– Я хочу тебя попросить помочь освоиться здесь новичку Стасу. Кот не потянет, случай очень сложный, а разница в возрасте и социальной среде обитания им только мешать будет. А вы с ним ровесники, оба образованные легче найдёте общие точки соприкосновения – продолжал умело расставлять сети Борода, внимательно изучая при этом малейшие телесные реакции Доктора.
– Я подчёркиваю, что это просьба. Ты подумай, можешь отказаться без последствий, но с ответом не тяни. А от себя хочу добавить, что я бы тебе посоветовал этот инструмент для собственного развития. Анализ ты
