подъёма собрать группу на зарядку, а в случае с Доктором сразу после последующего обливания помыть зассанный пол в коридоре, так как коридор и печка были его ответственностями, от которых дежурство не освобождало. Таким образом, главный герой на пятом десятке лет в течение своего дежурства по дню должен был:

1) один раз во время хозработ полностью тщательно помыть пол во всём доме кроме консультантской и кухни, в том числе лазая на корячках под кроватями с трёхкратной сменой воды и применением моющих средств по велению Великого Магистра;

2) один раз после ужина протереть пол во всём доме кроме консультантской и кухни, не лазая под кровати;

3) пять раз протереть пол в коридоре;

4) три раза перемыть всю посуду на двадцать человек, протереть семиметровую клеёнчатую скатерть на обеденном столе и подмести пол вокруг обеденного стола в общем зале после каждого приёма пищи;

5) один раз во время хозработ протереть пыль, подоконники и окна во всём доме кроме консультантской и кухни, подмести и помыть пол и разобрать всю обувь на летней веранде;

6) минимум три раза растопить печку и поддерживать огонь до установления оптимальной температуры в доме;

7) кроме этого, нужно было весь день ритмично руководить движением группы в соответствии с расписанием, считать поголовье реабилитян после каждого захода в дом с улицы, объявлять пять минут до начала мероприятий и сами мероприятия.

Главный терапевт запретил выделять ему помощников и просить помощи у группы. Именно в это дежурство Доктор как никогда близко подошёл к осознанию того, что его так называемое «дно»188 пробито наглухо, и дальше падать уже некуда. Единственной отдушиной было общение с поваром Зёмой на кухне, когда тот готовил обед, ужин и убирал кухню, а Док в это время мыл посуду. Общение это было скрашено санкционированным Адептами Высшей силы дополнительным пайком и своевольным чаем с конфетами. Весь день товарищи по несчастью обсуждали, к кому же из них первому будет применена высшая мера местного наказания, а именно изоляция в погребе или «трюме». А также они красочно фантазировали о своих возможных резких действиях при том или ином неблагоприятном для них развитии событий. Но второй день дежурства закончился плачевно для Зёмика: после внезапного вызова в консультантскую он вышел весь оттуда весь малиновый с глазами на мокром месте и долго не желал разговаривать. Опытный старший товарищ взял паузу и не лез с расспросами, спокойно дождавшись пока Зёму что называется «прорвёт»:

– Пидорасы! Козлы! Животные! А я ЧМО! Докатился до того, что подставляю свой хребет под шлепок какому-то вонючему Коту!

Это означало, во-первых, то, что Зёмику были выписаны последствия в виде «гычи», которую пробивал замухрышка Кот и, во-вторых, то, что «бывалый урка» смиренно согласился на экзекуцию. Тошнотворный комок застрял в глотке у Доктора и только спустя некоторое время пребывания в ребе и изучения самого себя он поймёт, что этот комок является ничем иным как телесным проявлением ключевого человеческого чувства – страха. Он в очередной раз убедился в слабости ещё одного возможного союзника в бунте или побеге и невольно задумался о том, что же ему делать в подобной ситуации. А в том, что нестандартная критическая ситуация неумолимо приближалась он нисколько не сомневался и не ошибся в своём мрачном прогнозе. Развязка наступила уже в ближайший четверг через день после окончания дежурства.

Перед вечерним чаем Главный Консул по своему обыкновению лично зачитал последствия из дисциплинарного журнала. Доктору был вынесен приговор в семь минут суслика за пепел от Бородовской сигареты на печке. Док для себя определил неприемлемым подобное унижение за заранее спланированную и устроенную против него провокацию. Пока проходило чаепитие он, машинально поглощая сладкое как следует разогнал в себе негативные чувства и мысли. А по окончании мероприятия категорически отказался от несения последствий без объяснения причин. Казах тут же сбегал за Глебом Валерьевичем и тот театрально разгневавшись, приговорил ослушника к заточению в трюм. Главный герой, предвидя такое развитие событий, с готовностью встал, и отправился было собираться в заключение, но неожиданный крик главнокомандующего заставил его «зависнуть» на неопределённое время:

– В погреб в одних шортах и сланцах! Всю остальную одежду у него изъять!

Мощная волна гнева и негодования накрыла Доктора. До этого он видел, как всех трюмовавшихся тепло одевают и обувают, так как в погребе естественно было сыро и холодно. Первой его мыслью было наброситься на Бородатого Демона, но тот предусмотрительно отступил за спины Казаха и Подробного. В молодости Доктору приходилось драться довольно много. Он вырос на рабочей окраине миллионного сибирского областного центра, детство и отрочество пришлось на годы заката Советской империи, а юность в-аккурат на начало девяностых. Уличные драки проходили с переменным успехом, у главного героя был за плечами и богатый опыт побед, и горький урок поражений. Последний раз лет десять назад он по пьяной лавочке схлестнулся с тремя молодцами, его «раненый мотор» не вывез нагрузки и в результате ему слегка свернули нос, а он сломал ударную часть своей правой руки, выбив костяшку безымянного пальца. И не избежал бы он позорной расправы со стороны почуявших близкую победу молодых отморозков, если б не подоспевшие ему на выручку приятели. Отчётливо поняв из той истории, что его лучшие годы уже позади Док стал тщательно избегать ситуаций с «полным контактом», а если уж и надо было «блеснуть чешуёй»189, то использовал всевозможные подручные предметы, чтобы победа была гарантированной.

В имеющемся раскладе, при физической стычке с тремя волонтёрами и консультантом ни о каких гарантиях победы не могло быть и речи. Уравнение четверо равноценных противников против него одного в стеснённых условиях никак не складывалось в его пользу. А перспектива быть без толку публично отоваренным ему никак не улыбалась. На активную поддержку со стороны кого-либо из группы после всего увиденного и услышанного здесь за проведённое время надежды не было абсолютно никакой. Поэтому ему ничего не оставалось, как сбросить оцепенение и подчиниться. На его заявление об отсутствии у него шорт, Казах мигом услужливо «притаранил»190 ему свои. Док, раздеваясь и облачаясь в шорты, складывал небрежно одежду в свой ящик и одновременно громко и отчётливо огрызался на обидные подковырки Бородатого Духовного Лидера:

– Я под твою дудку плясать не собираюсь и в твоём балагане участвовать не буду! У тебя вон желающих предостаточно! Тоже мне психотерапевт хренов! Возомнил о себе! Весной посмотрим кто где срал!

– Ты всё равно будешь у нас суслика стоять, как и все! – с ехидной иезуитской улыбкой и