Господи боже мой! Я жалела, что как-то за обедом мы с Патрис выпили слишком много шампанского, она стала расспрашивать обо мне, и из меня посыпалось, как M&M’s из разорванного пакетика.

Чувствуя взгляд Калеба, я открыла рот, чтобы остановить Патрис, но она была неудержима:

— А про ее так называемых «лучших друзей» и говорить не стоит. Меня удивляет, что после того, что они ей устроили, она вообще может кому-то доверять. Но она просто самый добрый…

— Патрис! — воскликнула я, понимая, что иначе ее остановить не удастся.

Она замолчала на полуслове и непонимающе моргала, глядя на меня. Я не хотела ее расстраивать, потому что знала, что она не имела в виду ничего плохого. Но, честно, это был первый раз, когда я не могла стерпеть ее бесцеремонную откровенность.

— Хочу сказать, пока не забыла, — постаралась выкрутиться я. — Харпер составила новую карту десертов в «Кентербери». Ты просила сообщить, когда она это сделает, и вот, чтобы не забыть, говорю сразу.

— Ой, ну чудесно, — она повернулась к Данби, который сочувственно мне улыбнулся. — Тогда мы должны на днях заглянуть туда, дорогой, — она обратилась к Калебу: — Ты уже познакомился с Харпер?

— Да, виделись. Интересная девушка.

Я нахмурилась. Что бы это значило?

— Еще какая! Так ты знаешь, как они с Эвой познакомились?

— Вообще-то, — вставила я, — я не рассказывала Калебу эту историю.

— Почему? Замечательная история. Расскажи ему! Я с удовольствием еще раз послушаю.

— Патрис, — тихо сказал Данби.

Она посмотрела на мужа, потом — смущенно — на меня:

— О, но это же не что-то очень личное? Я слышала, как Эва рассказывала об этом посторонним людям, а Калеб не посторонний.

Патрис говорила правду. Но тут был другой случай. Я не хотела грузить Калеба подробностями о себе. Не хотела навязываться.

Однако взгляд Патрис становился все острей по мере того, как она переводила глаза с меня на Калеба и обратно, и казалось, она вот-вот раскроет наш секрет. Или, по крайней мере, точно поймет, что между нами что-то есть.

— Ну, хорошо, — я пожала плечами, как будто мы говорили о пустяках. — Я просто не хотела, чтобы наш гость скучал.

— Но это совсем не скучная история.

Я села поудобнее и повернулась к Калебу, который уже с интересом смотрел на меня.

— Это было почти семь лет назад. Я только приехала в Бостон и подыскивала какую-нибудь небольшую фирму по дизайну интерьеров, которая только запустилась. Здесь живет мой дядя, и он организовал мне встречу с одной из своих клиенток, у которой была квартира на Бикон-стрит. У меня тогда было немного денег, но садиться на шею к дяде, пользуясь его добротой, я не хотела, поэтому снимала маленькую убогую квартирку рядом с Бостонским колледжем. Клиентка работала допоздна, поэтому мы с ней договорились встретиться у нее на квартире около полуночи. Я должна была поторопиться, чтобы успеть на последний поезд до Парк-стрит. Это была середина недели, — я вздохнула, вспоминая, какой неопытной и наивной была тогда, — и, разумеется, когда я прибежала на платформу, там никого не было. Я стояла там совершенно одна в ожидании поезда, когда вдруг этот парень в капюшоне появился из ниоткуда. У него был нож и… — я покачала головой, видя, как Калеб угрожающе сузил глаза, — ну… Нетрудно догадаться, что он хотел не только мой кошелек, хотя и его тоже, — выпалила я горько. — В общем, не успела я сообразить, что мне делать, как над головой парня вдруг сверкнула бутылка, и он рухнул мне под ноги. Я увидела девушку с горлышком от разбитой бутылки в руке — это была девятнадцатилетняя Харпер, — я нежно улыбнулась этому воспоминанию. — «Леди, вы с ума сошли? — закричала она мне. — Нельзя ходить тут одной ночью!» Меня трясло, но я все же сказала: «Ты тоже одна». Она пожала плечами и выдала: «В отличие от вас, я могу о себе позаботиться!»

В общем, я вызвала полицию, хотя Харпер просила этого не делать. Но я пообещала, что дядя все устроит, и он все устроил — бандита посадили, а Харпер нет. Но было в ней что-то такое… И дело не только в том, что я чувствовала себя перед ней в долгу… — однако я не имела права рассказывать о Харпер личные подробности, поэтому сказала общими словами: — Короче говоря, она тогда переживала не лучшие времена, и я настояла на том, чтобы она переехала ко мне. И тогда я обнаружила, что эта девушка умеет готовить. Особенно десерты. Они получались у нее такие интересные, с выдумкой. Она мечтала работать шеф-поваром в ресторане, а я знала, что мой дядя дружил с Джейсоном Лютоном из «Кентербери». Дядя позвонил Джейсону, тот побеседовал с Харпер и нашел, что у нее есть потенциал. Харпер упорно трудилась все эти годы, чтобы стать тем, кто она есть, — шефом-кондитером «Кентербери».

— Обожаю эту историю! — воскликнула Патрис. — Ну, скажи, разве она не потрясающая?

Калеб сидел с задумчивым, напряженным лицом:

— Судя по тому, что я услышал, Харпер мой человек.

Ревность током прошила меня.

— О, Харпер лапочка! И такая талантливая! Я уверена, что она понимает, что всем обязана щедрости Эвы.

— Нет, — резко сказала я, расстроенная тем, что Патрис так думает. — Успех Харпер — это только ее заслуга.

— Верная во всем, — Патрис потянулась, чтобы обнять меня за плечи, и посмотрела на Калеба со значением: — Клянусь, у этой женщины нет недостатков. Мне так повезло, что она не только мой дизайнер, но и подруга.

— У всех есть недостатки, Патрис. И если ты сейчас же не перестанешь нахваливать меня, я умру от стыда, — чтобы смягчить резкость моих слов, я мягко улыбнулась. — Пожалуйста, давайте сменим тему.

Она рассмеялась:

— Конечно, дорогая! — и повернулась к Калебу. — Расскажи нам побольше о себе, дорогой. Мы почти ничего о тебе не знаем.

Калеб выпрямился на стуле:

— На самом деле, Патрис, не хочу выглядеть грубым, но завтра мне надо рано вставать, поэтому я хотел бы откланяться.

Я перевела дух с облегчением, что разговорная пыт- ка закончилась, но наши разочарованные хозяева расстроились:

— Что ж, очень жаль. Но иди, раз надо.

— Я тоже устала сегодня, — сказала я, откидываясь на спинку стула. — Надеюсь, вы меня простите.

В ту же секунду разочарование слетело с лица Патрис, а ее глаза радостно заблестели:

— Конечно-конечно! Калеб, ты должен проводить Эву домой.

Я чуть не схватилась рукой за голову. Но Калеб просто кивнул:

— Разумеется.

Мы пожелали чете Данби спокойной ночи и поблагодарили за ужин. Целуя меня на прощание, Патрис сделала страшные глаза, но я сделала вид, что не заметила.

Когда мы покинули наконец нашу сваху и ее мужа и я забрала пальто из гардероба, я заставила себя взглянуть Калебу в глаза:

— Я прошу прощения. Она самая бесцеремонная сваха в мире. Не обращай внимания.