Шрифт:
Закладка:
Мы вот туи с Геной решили посадить, так твой отец любые готов был заказать. И крошку гранитную мы подсыпали, уже в этом году. Бордюр обновили. Там хорошо сейчас. Если захочешь с мамой повидаться, я тебя провожу. Или с дядей Геной сходи. Ему будет приятно. Ты ведь сходишь на могилу к маме, да? И к отцу надо бы тоже. Я с тобой поеду, если захочешь. Поговоришь там с ним, может, и полегчает. И тебе, и ему. Он скучал по тебе, я знаю. Как с тобой поговорит, мне всегда звонил. Плохо он себя чувствовал из-за того, что между вами близости не было.
Иван посмотрел на свою мачеху. И вдруг понял, как она постарела. Сейчас, при этом, уже дневном, свете, заметил и седину, и морщины, и узловатые, воспаленные костяшки пальцев. Почувствовал, что тетя Света ждет от него ответа.
– Да, конечно, схожу обязательно, – сказал он.
– Вот и хорошо. Я букет срежу. Положишь.
– Дядя Гена сказал, что это отец настоял, чтобы я уехал, а не вы…
– Ванечка, ну какая теперь разница? Ты уже взрослый, мужчина. Прости меня, если я в чем-то была не права…
– Тетя Света, вы же тут все про всех знаете. Скажите мне честно – что случилось с Виолеттой Аркадьевной? Она пропала? – Иван уже почти кричал, не сдержавшись.
– Ванечка, родной, так бывает, когда человек хочет исчезнуть. Новую жизнь начать… Зачем ему в этом мешать? – залепетала Светлана Петровна.
– Но мне нужно расследовать ее исчезновение. Я ж сюда работать приехал. И что мне записать в деле? Что пропавшая решила начать новую жизнь?! – воскликнул Иван. – Просто расскажите, что вы знаете, что видели и слышали.
– Ох, Ванечка, ты стал такой взрослый. Такой умный, такой красивый. – Светлана Петровна подошла, обняла его. Хотела, как в детстве, погладить по голове. Она всегда целовала его в макушку. Сейчас он был выше ее на две головы и невольно присел, чтобы она могла к нему прижаться и поцеловать. Сердце ухнуло куда-то вниз, в желудок. Снова запершило в горле. Он опять начал задыхаться.
– К отцу на могилу тоже надо съездить, – попросила Светлана Петровна. – Ради мамы, ради меня и дяди Гены. Мы же тебе не чужие все-таки…
– Хорошо. Вот разберусь с делом и съезжу. – Иван огрызнулся, как подросток. – Так что с этой дамочкой? Почему вы сказали, что она хотела пропасть? То есть вы ей в этом помогли? Устроили спектакль? У вас сговор с дядей Геной? Или это для того, чтобы меня сюда выманить?
– Господи, ну о чем ты? Какой спектакль? Какой сговор? – Светлана Петровна расплакалась.
– Теть Свет, ну вы чего? – Иван никогда не видел ее плачущей и испугался не на шутку.
– Устала я, Ванечка, не могу больше. Не выдерживаю. Стараюсь в память о твоей маме… Гену не могу бросить. А сил нет. Так-то получается, что никому этот отель не нужен, а я не имею права что-то менять. Даже шеф-повара уволить не могу. Нет тут настоящего хозяина. Люди же не идиоты, сразу все понимают. Из старых поваров осталась тетя Катя, помнишь ее? Ты ее сырнички очень любил. Но она уже тоже устала, на пенсию давно пора. Давление у нее, и варикоз замучил. На ногах подолгу стоять не может. Анжеле говорили, что повар ее не работает, только зарплату получает, но что с нее взять? Молодой любовник… У нас же можно и с собаками, и лифт для инвалидов есть… Это еще твоя мама, царствие ей небесное, решила и настояла. Вот на этом и держимся. Но я же живой человек, не могу за всем уследить. Наташа вся в любовь ушла. Только своего Славика и видит. Галя тоже так себе помощница. Вроде бы честная, хорошая девушка, а иногда ее прибить хочется. Ну как можно быть настолько бестолковой? Замечание ей сделаю, она сразу в слезы и вообще в ступор впадает. Кто бы со мной так носился, как я с ней! Вот что мне делать? Может, мне домой вернуться? Как считаешь?
– Теть Свет, не знаю. А домой – это куда? На Север, что ли? Я помню, вы мне в детстве рассказывали, как пили кровь оленя, как ягоды собирали… Я думал, что сказки…
– Какие уж там сказки, – отмахнулась Светлана Петровна. – Столько лет прошло. Теперь думаю, может, не надо было оттуда сбегать? Может, стоило там остаться, так и жизнь по-другому бы сложилась… А я всю жизнь бежала, бежала и без дома осталась. Жизнь прошла, вот теперь одна. Хоть тебя увидела, и на том спасибо. Повидались… И уехать не могу, и здесь не могу, вроде как в заложниках оказалась. Силком никто не держит, а сердце разрывается. Здесь Гена, Лилечкина могила, Сережина, отель этот, теперь ты. А там – дом вроде как. Как сердце-то разделить? Ты не думай… я очень его любила, твоего отца. И тебя… Может, его через тебя полюбила. Как Гена Лилечку любил всю жизнь, так я – тебя. Сердце-то такое – одному отдашь и уже не заберешь…
– Расскажите. Про Север, про оленью кровь.
Это уже я подала голос, не выдержав.
– Ой, детка, а ты чего здесь? – Тетя Света чуть на месте не подпрыгнула от испуга, впервые за все время обратив на меня внимание.
– Мама на пляж ушла с карточкой от номера. Мне старший следователь разрешил здесь посидеть, – ответила я, кивая на Ивана.
– Да, да, конечно. – Светлане Петровне тоже не пришло в голову, что она может открыть дверь любого номера.
– Раньше я почти не вспоминала свое детство, а в последнее время все чаще. Наверное, это старость… Все думаю, как там сейчас? Изменилось что-то или так, как и раньше? Страшно мне на самом деле. Вот уеду, оборву все концы, а там что? Туда-то проще вернуться, чем назад вырваться. В молодости еще ничего – считай, приключение. А сейчас как? Туда доеду, а назад уже сил не хватит.
– Вы сколько лет домой не приезжали? – спросил Иван.
– Да после смерти матери – пять лет назад это случилось – не возвращалась, – ответила Светлана Петровна. – Тогда убегала так, что пятки сверкали. Думала, еще день – и все, умру. Ох,
