любил Булгакова, – грустно закончила девушка и добавила, увидев, что я поднялся. – Пойдёшь? Спасибо тебе, оказывается, очень хотелось с кем-то поделиться.

– Полегчало? – промычал я.

– Полегчало, – улыбнулась она.

– Ну, я пошёл, – буркнул я и поспешил ретироваться.

В голову внезапно пришла умная мысль. Прошлое никогда не остаётся в прошлом – оно всегда настигает нас в настоящем. Я помахал рукой перед носом – слишком умно для меня, слишком пафосно.

Решил мысль не запоминать, но она, словно специально, никак не выходила из головы. Тьфу, прицепилась как пиявка к моему сознанию. Прочь, мысли. Прочь, жалость. Прочь, эмоции.

Зачем-то я засовываю руку под футболку и призываю Железного Феликса. Тяжесть оружия придаёт уверенности, однако, жизненных сил у меня, похоже, и вправду не особо много осталось – мир начал ощутимо шататься.

Прислоняюсь к фонарному столбу и под футболкой быстро разряжаю револьвер, не глядя, засовываю патроны в карман.

Железный Феликс всё так же совершенен и всё так же уверен в себе. Тянусь к нему, чтобы почувствовать хоть каплю его уверенности, успокоить внезапно взбесившуюся душу. Получается, наша духовная связь срабатывает.

Я ощущаю совершенную монолитную душу оружия, твёрдо знающего, что ему делать, и на этом фоне моя душа кажется какой-то зыбкой, колыхающейся, полной дырок. Я словно желе – вроде какая-то форма есть, но толкни, ткни ложкой, и вся структура развалится.

Я отзываю Феникса – в нём нет больше нужды. Духовная связь дала мне возможность увидеть свою душу, и результат обескураживал. Мне плохо, со мной что-то не так.

Куда идти? К психологу? К экстрасенсу?

Бреду сам не зная куда. Сажусь на автобус до центра. В центре беру уже знакомую шаверму и кофе, а затем становлюсь под знакомый бюст Ленина. И только сейчас понимаю, куда пришёл – на самое оживлённое место в городе.

Ноги сами привели меня сюда, и я знаю, зачем.

Где вы, враждебные игроки? Я ищу вас, я пришёл, показался. Вот он я, стою и жую завёрнутое в лаваш мясо с овощами. Я – ваш опыт, я – ваш шанс приблизиться к завершению квеста.

Я хочу драки, я хочу крови. Плевать на усталость, плевать на шатающийся мир, плевать на всё… Мне нужна, мне сейчас очень нужна железная определённость, что дарует битва. Только я и мой противник, честный бой, ставка ценою в жизнь и никаких сожалений.

Ну же? Где вы все?

Я стоял так минут тридцать, и уже собирался уходить, когда он показался. Высокий седой мужчина, почти пенсионер с длинным тубусом за плечами.

Казимир Выленский

Игрок

Статус: дед-ронин

Ник с одноклассников, на сто процентов совпадающий с реальным именем, и непонятный статус. Что такое ронин?

А Казимир идёт прямо ко мне и останавливается метрах в трёх.

– Не здесь, – говорит он громко. – На западной заброшке через двадцать минут.

Сказал, развернулся и ушёл.

Западная заброшка – это недостроенное и полуразвалившееся здание почти в центре города. От площади до неё пешком минут пять-десять, но дед предусмотрительно дал мне чуть больше времени.

Я дожёвываю шаурму, допиваю кофе и иду к заброшке. В здравом уме я бы никогда не последовал за незнакомым игроком в безлюдное место, но сейчас мой разум явно помутнён усталостью и бессонницей.

Перелезаю через забор и оказываюсь перед остовом здания без окон и дверей. Бетонные панели серьёзно обветшали по краям, и из них торчат куски арматуры.

Захожу в здание, осторожно переступая через кирпичи. Когда-то здесь жили бомжи, но теперь их нет.

– А где бомжи? – спрашиваю у стоящего в широком коридоре на первом этаже деда Казимира.

– Я их не трогал.

– А кто?

– Его уже нет в живых.

Он стоит слегка сгорбившись, а тубус всё так же висит у него за спиной. Там у него оружие, догадываюсь я.

– И многих ты вот так… – я задумался, подбирая слова. – Вызвал на дуэль?

– Восемь человек, – ответил седой мужчина.

Значит, третий или четвёртый уровень. Судя по всему, какие-то боевые способности. Дед выглядит уверенным в себе.

– Они стояли так же, как и я, на площади?

– Да, куда им ещё идти за уровнем? – пожал плечами Казимир. – Либо невинные души забирать, либо честного боя искать.

Понятно, пока я бегал по школе, приюту и по лесу, на городской площади разворачивалась своя трагедия. Игроки приходили на городскую площадь, чтобы найти себе противника в самом оживлённом месте в городе. И находили деда-ронина с тубусом за плечом, который заканчивал их жизни.

– Получается, ты убил хороших людей, Казимир, – говорю я ему очевидное. – Все плохие начали с невинных.

– Выходит, что так, – соглашается он.

– Получается, что ты плохой человек.

– Выходит, что так, – пожимает дед-ронин плечами. – А ты хороший?

– Нет, пожалуй, хуже, чем ты.

– Если хочешь, отступи, я не ударю в спину, – вдруг говорит Казимир. – Ты больно молод.

Будто бы проявляет доброту, но я знаю зачем он это говорить – сбить концентрацию, посеять сомнения. Увеличить свои шансы на победу. Ясно же, что я не отступлю.

Хитрый ты, дед.

Бах! Я выстрелил из револьвера мгновенно, не дожидаясь какого-то официального начала боя.

Вжих! Две половинки рассечённой пули влетели в стену за спиной Казимира. Он стоял, выставив перед собой вытянутую из тубуса катана. Разрубил! Пулю разрубил, самурай престарелый!

Сразу же стреляю ещё два раза, но старик нырком исчез в соседней комнате, уходя от выстрелов.

– Ну ты даёшь, дед! – кричу ему вслед.

А сам приваливаюсь к стенке – мир перед глазами идёт волнами и крутится. У меня слишком мало сил и ещё раз Феликса мне уже не призвать. Быстро заряжаю барабан патронами из кармана.

– Держись… внучок, – доносится до меня откуда-то из-за стенки.

Подчиняясь дикому инстинкту, я падаю и перекатываюсь вбок – вовремя, потому что выпрыгнувший из дверного пролёта позади дед намеревался катаной отделить мою голову от тела.

Не поднимаясь с пола, пытаюсь навести Феликса на деда, но тот снова скрывается в пустых комнатах. Бесшумно, словно ниндзя.

Кряхтя, поднимаюсь и тоже запрыгиваю в одну из комнат. Запоздало понимаю, что в здании преимущество у деда с катаной. Стены нивелируют моё превосходство в дальности, не дают прицелиться.

Не сумев сразу придумать план, бесцельно бегу сквозь дверные пролёты, пытаясь вычислить, по какому пути за