Адам больше не сдерживал себя.

Он хватал руками и сжимал сильными пальцами мои ягодицы так, что оставлял синяки, а я рычала в его губы и в ответ впивалась ноготками в его плечи и спину, не боясь, что распорю кожу и выпущу его кровь.

Мы кусали друг друга и слизывали капельки влаги с кожи, наслаждаясь терпким пряным ароматом.

Я не вздрогнула, когда Адам насадил меня на себя одним глубоким резким движением. Сильно. До самого предела.

Но боли не было. Не было ни одной попытки остановить его или сжаться.

Ощущения были такими острыми и яркими, что я не смогла сдержать глухого стона.

Вот че-е-е-рт!

Почему я не чувствовала этого всего раньше?

Сейчас эмоции накатывали на меня горячим потоком, волна за волной. Они усиливались эмоциями Адама в сотни и тысячи раз, доводя буквально до безумия.

Я не понимала, мне хотелось рыдать, или смеяться, или кусаться, или прижаться к нему еще сильнее, чтобы буквально врасти в его кожу и стать единым целым.

Мне хотелось его. Еще. Больше! Сильнее!

Настолько сильно, чтобы потерять сознание и очнуться в его руках.

Движения Адама были резкими, сильными. Даже вода никак не сглаживала их.

Вода плескалась между нами, расходилась рябью, а я цеплялась за плечи Адама, судорожно хватая воздух, и пыталась успеть за его ритмом, который становился всё более быстрым и резким, выбивая остатки кислорода и мыслей.

А мне было мало.

Я хотела еще. Больше этого безумия и искр между нами, от которых перед глазами темнело, а затем становилось так ярко, словно внутри меня расцветала радуга.

Она расползалась во мне пожаром и вязкой сладостью, которая вплеталась в каждую мышцу, расползалась по каждой кости. Тянула меня за невидимые золотые ниточки, выворачивала наизнанку, чтобы пустить по позвоночнику яркую вспышку оглушительной молнии.

Это было настолько неожиданно и остро, что я вскрикнула, выгибаясь в его руках.

— Вот так, маленькая. Да-а-а.

Адам заурчал, прижимая меня к своей груди, и остановился, давая мне прочувствовать эту секунду сполна, но член так и остался во мне. Всё такой же возбужденный и готовый к нашему марафону снова.

Он даже не устал, а я сотрясалась от спазмов, похожих на то, словно меня било мелкими разрядами тока!

— Кажется, тебе нужно немного времени, чтобы отдышаться? — Адам с улыбкой прикусил мои припухшие от его ласк губы и сверкнул своими адски прекрасными черными глазами, говоря это с явным смешливым вызовом.

— Еще чего! Я бодра, как никогда ранее! — тут же парировала я, демонстративно овивая его за шею снова, и прикусила его нижнюю губу в ответ, на что Адам чуть изогнул бровь, потому что, конечно же, чувствовал, что я лукавлю.

— Тогда продолжим? — буквально промурлыкал он и, не дожидаясь ответа, вышел из воды со мной на руках. В том же положении, в котором я была до этого — сидя на его неутомимом возбуждении.

И мы продолжили ровно с того места, на котором остановились. Обнаженные и мокрые прямо на траве.

Адам был сзади, как истинный зверь, обхватывая мои бедра горячими сильными ладонями, а я упиралась руками в землю, стоя на четвереньках, и тонула в новых ярких эмоциях, передать которые мне не хватило бы слов!

Мы были истинными хищниками! Зверьми, которые нашли свою свободу, свое пристанище и свою силу рядом друг с другом и никак не могли насытиться этим.

Больше Адам не сдерживался.

Его ритмичные резкие движения раздавались шлепками его бедер о мои ягодицы, и в этом было столько первобытного, как сам мир.

Мы меняли положение наших разгоряченных тел, чтобы была возможность целовать и кусать друг друга. Мы слизывали капельки воды с тел друг друга, когда падали уставшие и разомлевшие, чтобы обняться и уснуть прямо здесь — в траве под тенью пышных крон величественных деревьев.

И этот сон в объятьях моего волка был самым сладким и желанным за все годы моей осознанной жизни.

С детства я боялась столь многого.

Я не могла спать, терзаемая мыслями о том, что была виной смерти моей мамы.

Затем появился Дарк, и стало еще хуже: к чувству вины добавился страх, который поселился глубоко внутри. Настолько глубоко, что стер черты его лица и оставил только образ, сотканный из самой тьмы и всего самого ужасного, что могло случиться в этом мире.

И вот я смогла научиться дышать по-другому.

Рядом с Адамом я верила в себя. Свою новорожденную волчью силу.

Я верила в него настолько нерушимо, что сейчас мне казалось, что вместе мы способны сокрушить даже самого Дарка!

Пусть только он явится и покажет себя!

Глава 16

Ночью мы ходили на охоту. Вместе.

И я бы никогда не подумала, что это может быть настолько волнительно и возбуждающе.

А еще я не думала, что смогу провести сутки совершенно обнаженной на лоне природе и без какого-либо намека на цивилизацию.

Оказывается, я так мало знала о себе.

Себе настоящей.

Я была в полном восторге от всего происходящего. И в восторге от Адама, который дал мне эту свободу и веру в себя — научил слышать мир, научил доверять своим чувствам, охотиться — одним словом, быть настоящим волком.

Он делал это с тем удовольствием и гордостью, которые я ощущала каждую секунду, стараясь сделать всё, как он говорит, и порадовать его, чтобы снова увидеть обворожительную улыбку и блеск этих невероятных, совершенно черных глаз.

— Такие необычные и красивые, — прошептала я в ночи, когда мы снова развалились прямо в траве, не торопясь в дом, и прикоснулась к кончикам его черных ресниц.

Адам криво улыбнулся.

Он до сих пор не мог поверить в то, что мне действительно что-то может искренне нравиться в нем или так же искренне интересовать.

Каждый раз, когда я говорила нечто подобное, он сначала впадал в ступор, а затем на него накатывало откровенное удивление.

Я понимала и видела это в нем еще до своего перехода, а теперь еще и ощущала настолько остро, словно все его чувства проходили через меня.

— В первую секунду обычно все пугаются.

— Серьезно?

— Да. А ты не испугалась, маленькая?

— Нет.

— Многие говорят, что словно смотрят в бездну.

— Или в черный бархат, — улыбнулась я, а Адам смущенно хмыкнул и добавил:

— Это мутация. Мои глаза должны были стать при рождении синими, как были у моих предков. Но