Вокруг дома Адама даже забора не было.

Свобода начиналась от порога и растворялась в этой траве, а дальше шел лес — необъятный, широкий, словно душа волка.

И сколько бы мы ни бежали, нагоняя друг друга, обнаженные и счастливые — он не заканчивался.

Никогда я еще не была такой беспечной и счастливой.

Не хотелось думать ни о чем, лишь бы только этот день не заканчивался.

Адам был быстрее и сильнее меня даже после моего оборота, но поддавался, позволяя обгонять себя, когда со смехом бежала вперед, а он следовал за мной, отчего по телу проносилось возбуждение, которое всё росло и росло.

Было в этом беге и зверином заигрывании что-то первобытное, глубинное и чувственное, когда не нужны были слова и чинные ухаживания. Всё говорили движения тел и неподдельные эмоции. В этом была правда и суть всего живого. Как круговорот мира, в который мы попали и встали на свои места, словно шестеренки огромного, великого механизма.

Отныне всё мне казалось завораживающим, простым, чистым в своем первобытном виде, но таким правильным.

Я всё бежала и бежала, а усталости не было.

Меня не мучила одышка, не болели и не дрожали от напряжения ноги, словно сам мир питал меня этой силой, не давая увидеть великую магию нашего общего прародителя, но давая ощутить ее всем своим существом.

— Там вода! — остановилась я посреди небольшой милейшей поляны, где мягкая трава сменялась иногда мхом, и Адам с улыбкой кивнул:

— Да, неподалеку течет родник и впадает в небольшую реку. Хочешь посмотреть?

— Да!

— Тогда веди меня, — полыхнули жарко и обожающе черные глаза Адама, а я глубоко втянула в себя аромат леса и отпустила волчью сущность по нужному следу, чтобы понять, куда же мне двигаться дальше.

Адам не мешал, наблюдал за мной и любовался, не скрывая этого.

Более того, его искреннее восхищение и радость были настолько огромными, что в какой-то момент я даже смутилась, потому что не ожидала от него чего-то подобного.

Ведомая инстинктами, я тут же рванула вперед, а Адам следом за мной, наслаждаясь тем, что происходило между нами.

Нервы щекотало то, что он всегда находился позади меня. Сильный, быстрый и возбужденный.

А я знала, что не смогу убежать от него, даже если буду очень стараться.

Но бежать не хотелось. Хотелось играть в нашу игру, пробуждая в себе волка, который с каждой проведенной на воле минутой становился всё увереннее и рос внутри меня.

Я была уверена в его силе и в том, что она никогда не будет направлена против меня, что бы ни происходило.

Он был моим волком.

А я была его волчицей.

И даже Дарк уже не смог бы изменить этой простой и сильной сути.

Я взвизгнула от радости, когда нашла источник воды. Сама! Своим новым удивительным чутьем настоящего хищника!

Адам рассмеялся за моей спиной и неожиданно обхватил руками сзади, не позволив мне остановиться у невысокого берега, и сделал шаг вперед, отчего мы оба полетели прямо в воду.

Я только и успела, что набрать побольше воздуха в легкие и зажмуриться, как меня окутало живительной прохладой и сотнями щекочущих пузырьков.

Должно быть, для людей вода была ледяная.

И будь я в статусе до перехода, то тоже, вероятнее всего, околела бы с первой минуты пребывания в воде. Но теперь волчья кровь грела меня и делала температуру вокруг комфортной, даже если вода была родниковой и ледяной.

— Как ощущения, принцесса? — выдохнул Адам, не выпуская меня из своих рук, даже когда мы оказались в воде. Жар его тела настолько разительно отличался от температуры воды, что походил на пламя. Казалось, что даже вода вокруг нас постепенно нагревается.

Адам был возбужден.

Очень.

Нашей пробежкой нагишом и этим купанием. Наверное, самой природой и чувством безграничной свободы вокруг, которая кружила голову и опьяняла.

— Ощущение сказочные! — больше не скрывая своих эмоций, улыбнулась я широко и радостно, не стесняясь того, что обняла мужчину за шею и прижалась к нему ближе. Сама. — И ты сказочный, Адам. Не видела мужчины красивее тебя за всю свою жизнь.

Я говорила чистую правду и от души, но он всё равно удивленно изогнул брови, а затем подался вперед, чтобы обхватить меня сильнее и прижать к своему телу так, что его эрекция уперлась мне в живот.

Сложно было сказать, это меня так оборот раскрепостил или желание узнать, каково это будет сейчас — быть с Адамом в своем новом теле, с новыми ощущениями, которые зашкаливали все немыслимые пределы. Но я сама прижалась своими губами к его, давая понять, что мне интересно познать всё, что он готов мне дать.

Всё, что он хотел так долго и отчаянно, но каждый раз сдерживался, потому что лучше меня понимал, что его волчья страсть может быть губительной. Но так было со мной прежней.

А сейчас я была готова.

И я хотела этого.

Его сердце застучало так неистово и восторженно, что я недоуменно улыбнулась, не убирая своих губ, а он со стоном углубил поцелуй, коснувшись языком моего языка.

Я не знала, где заканчиваются мои эмоции и начинаются эмоции Адама.

Мы словно стали единым целым. Одним огнем. Одним желанием. Одной целью познать то, что испепелит сердца, а затем возродит и сделает сильнее, потому что теперь мы были друг у друга.

Больше меня не пугали и не смущали напор Адама и его страсть. Его жажда до меня и желание быть настолько близко, насколько это только возможно, — я сама чувствовала это до дрожи. До покалывания в кончиках пальцев, когда касалась его кожи раскрытыми ладонями, собирая его силу, жар и это вожделение, похожее на одержимость. Мной.

Я старалась не отставать от Адама.

Целовала его в ответ со всей той страстью, которая проснулась во мне вместе с волчьей кровью, и поддавалась его силе.

Теперь я понимала, что мне нравится быть его.

Принадлежать ему.

Подчиняться тому, кому я доверяю настолько безусловно, что готова отдать даже собственное дыхание ему.

В этом был особенный кайф, который сложно объяснить, — вот так доверять. Вот так отдавать себя и не бояться ничего в этом мире, потому что мой волк рядом.

Я даже не заметила, но в какой-то момент мы перестали чувствовать себя людьми — целовались, словно пытались съесть друг друга. И рычали. От страсти, от жажды друг до друга, которая впервые выплеснулась