— Убей предателя, отец! — прокричала Лилиат.

— Стой! — тут же рявкнул Арктур. — Дай объяснить!

— О нет… — Элизабет прижала к губам дрожащие ладони.

— Предатель! — ненавистно прокричал Гардос.

— Я никого не предавал! — тотчас отрезал Арктур. — Прошу, успокойтесь и выслушайте меня…

— Я не собираюсь слушать тебя, изменник. — сквозь зубы прошипел Гардос. — Мне достаточно того, что ты сбежал с поля битвы и возродил эту глупую девчонку, которую я просил убить!

Черные струйки яростно направились в сторону Арктура. Мужчина резко дернул рукой, и дерево позади него с корнями вылетело и громко рухнуло на землю, подняв громадный взрыв пыли с песком.

Черные струйки рассеялись в воздухе. Элизабет бледнела, с ужасом смотря на Арктура. Сердце в ее груди испуганно колотилось. Ей было больно видеть его сейчас, больно вспоминать его расслабленное и влюбленное выражение лица до того, когда Гардос напал. Его чувственные губы, которые так манили ее, отчего-то блестели. Ей не нравилось это… Но ей так хотелось к нему прижаться и услышать из его уст: «Я люблю только тебя, Лиза. Эта девчонка ничего не значит для меня».

Гардос сквозь зубы прошипел:

— Променял лучшего друга на какую-то тупую смертную, как такое вообще возможно?..

Арктур молниеносно оказался возле него и крепко сжал напряженное черное предплечье.

— Позволь мне объяснить. — спокойно выдохнули его губы.

Всю свою энергию, всю свою память и все свои таинственные замыслы он мысленно направил бешенным потоком в сознание Гардоса. Мужчина пытался противиться, но Арктур настолько сильно и злобно направил сейчас, что отмахнуться от такой яростной энергии было невыносимо. Зрение Гардоса затянула туманная дымка, и перед его глазами пропало огромное лесное поле с вырванным деревом. Он увидел воспоминания Арктура. Он слышал его мысли. «Зря Гардос просил ее убить, она могла бы нам пригодиться». Ритуал возрождения, Беатрис открывает глаза и кидается ему в объятия, шепча дрожащим голосом имя Нефрита, потом они улетают на другую планету, он вытаскивает ее из озера из удушающих смертельных объятий жуткого черного голодного осьминога, укладывает ее спать и начинает любоваться ею. Второй их совместный день пролетел безумной быстрой вспышкой. Третий день затянулся огнем — на них напали, и девчонка сбежала. Гардос яро ощущал, какие чувства терзали Арктура в те дни. Восторг, предвкушение, страсть — все смешалось в безумном коктейле, а яркие вспышки гнева, подобно приправе, дополнили безумный вкус этих смешанных чувств. И нигде, нигде Гардос не увидел мысль о предательстве. Он увидел, что Арктур, наоборот, помочь ему хотел одолеть Федерацию Вселенной и вернуть себе былую власть, просто решил для этого использовать чужие руки. Но одно подтверждение Гардоса для него подтвердилось — Беатрис покорила сердце Арктура. Но он не променял друга на девчонку.

Зрение Гардоса вернулось в норму. Перед собой он видел напряженного Арктура, и какое злобное отчаяние кипело в его глазах, ведь след девушки он до сих пор не учуял в пространстве. Она до сих пор для него невидима, и это его раздражало, ведь до пробуждения высшей силы остались малые часы. Лилиат и Элизабет в немом удивлении смотрели на Гардоса и ждали, когда он что-то скажет вслух.

Под кожей Элизабет нервно колотилась дрожь. «Скажи, что девчонка для тебя мусор, ты любишь меня и только меня» — вопила ее душа. А Лилиат дар речи утратила и лишь наблюдала за своим отцом.

Гардос рассмеялся. Напряженная сжатая ухмылка на лице Арктура слабо смягчилась. Продолжая смеяться, Гардос крепко обнял Арктура и погладил его по спине. Лилиат и Элизабет сдвинули брови, ничего не понимая.

* * *

POV Беатрис

Скользящая по склону тропинка привела нас с Нерити к самому городу. Он сверкал настолько ослепительно, что казалось, сами здания горели подобно Солнцу. Парящие по небу обручи с островами продолжали очаровывать, но я старалась не упускать с виду дрона. Он прилетел к проему, ведущему в туннель.

Мы с Нерити боязливо зашли. Впереди тянулась длинная дорожка, и передвигалась она сама по себе, прямо как эскалатор.

— Так вот что они из себя представляют…

Я спокойно вступила на дорожку, и от моего шага длинные линии на ней загорелись, и меня медленно направило вперед.

Нерити не сдвинулась с места. Стояла, как столб, с бледным лицом глядя на меня перепуганными глазами.

— Нэр! — крикнула я. — Сейчас без тебя уеду!

Ее фигура уменьшалась на глазах, но девушка продолжила испуганно стоять.

— Нерити!

Я видела, как она хотела сделать шаг, наступить на двигающуюся линию, но ее ноги окаменели от страха, коленки затряслись. Она смотрела испуганно, потрясенно на «эскалатор», не понимая, что это такое, почему он двигается, и не решалась приблизиться к нему из-за жуткого испуга.

Я направилась против скорости местного «эскалатора», чувствуя, как за моей спиной напряженно крутился дрон. Но я шла к Нерити с таким трудом, словно шла против тяжелого сильного ветра. Мощный порыв отталкивал меня, ударяя за грудь, но я продолжала идти к испуганному двойнику.

— Нэр, не бойся! Дай руку!

С трудом дойдя до начала дорожки и чувствуя, как закипела голова, я протянула девушке руку. Нерити громко сглотнула и схватила меня за ладонь. Я резко притянула ее к себе, и громкий крик девушки эхом промчался по туннелю. Нерити прижалась ко мне, а местный «эскалатор» отделил нас от своего начала и устремил вперед.

— Фу-х, какая жуть… — прижимаясь ко мне, вздохнула Нерити и устремила взгляд на потолок.

Туннель был сделан из чистого стекла, и я видела, насколько внушительно громадны были летающие обручи и острова.

Мы продолжили медленно ехать, и я чувствовала, как встревоженно колотился пульс Нерити на запястье. Мое испуганное сердце продолжало страшно пульсировать при мыслях, что сегодня я не успею попасть на Тенион и спасти маму с Анестониан…

Эти пугающие мысли затянули меня глубоко в темный водоворот. Мысли были настолько красочны и страшны, что я утратила пол под ногами, а красота незнакомого мира затянулась темным полотном дыма. Я перестала видеть перед собой перепуганную Нерити, летающего дрона и парящих островов с обручами. Перед глазами возникли грозные, блестящие глаза Ричарда, налитые ярким-желтым светом, с темными пугающими зрачками. Свет отразился на его изогнутых длинных клыках. А губы прошипели: «Ты опоздала, Беатрис, тебе конец».

Затем раздался предсмертный крик матери, а собственное тело пронзила адская кипящая боль, убивающая внутри меня все. Я захлебывалась этой болью, теряя ощущение реальности, теряя ощущение собственной себя. Я слилась с этой болью, и она навсегда прошибла меня смертельным ударом.

«Этому не