У многих строений подножия не было окон и дверей. Их тела ползли ввысь, поднимаясь над смогом и беднотой. Двери появлялись там, на уровне торговцев и промышленников, а «подвалы», так называлось основание здания, таили за толстыми стенами запасы провизии. Но Кир, конечно же, этого всего не знал. Пока они брели по грязным кварталам в поисках пассажирского лифта, имитатор расспрашивал северянина, и тот терпеливо объяснял устройство жизни в Синем городе.

— Здесь, внизу всегда сыро и влажно. Нечистоты с пиков сбрасываются по трубам в отходники мимо жилых домов, а потом прямиком в реку, что за горной грядой. Она берёт начало под землёй, куда, собственно, и попадают отходы Синего города. Сухой же мусор вывозят в пустошь, мы были там, ты должен помнить.

— Из-за этого здесь постоянный смог?

— И да и нет, помимо всего прочего на нижнем уровне люди занимаются опасными испытаниями химических веществ, а тянуть трубы к домам знати им запрещено, оттого все испарения выходят прямо на улочки.

— Какой ужас. Люди, должно быть, часто болеют, — Кир увернулся от спешащего куда-то рабочего в грязной робе.

— Здесь высокая смертность, это так. Но многие не имеют возможности уехать, да и жить на помойке в пустоши тоже не хотят. Все они стремятся вверх. У кого-то даже получается. Именно из-за таких, как они, Синий город слывёт исполнителем желаний и местом реализации заветной мечты.

Кир, как и другие прохожие, протиснулся между двумя обшарпанными продуктовыми лавками. Краем глаза он заметил тонкий серый слой некой слизи, что покрывала и фрукты и овощи. От подобного зрелища накатила тошнота, Кир надеялся, что уровнем выше их ждут более сносные продукты.

Здесь же неподалёку, подпирая спинами стены кривых домишек, сидели нищенки с детьми на руках.

«Помогите моей дочери! Она болеет. У вас не найдётся трав от кашля?»

«У моего сына лихорадка, а муж погиб на производстве. Проведите нас к лекарю на уровень выше»

«У вас не найдётся работы? Мне нужно кормить детей и больную мать».

При виде сгорбленных тощих фигур у Кира сжималось сердце. Подобных и в Лиенмоу было не мало, но в большинстве своём те получали помощь. Эти же выглядели так, словно это последний день в их жизни, и «завтра» никогда не настанет.

Наконец серое марево немного рассеялось, и отряд вышел к подобию площади, изгаженной мусором и запруженной толстыми промышленными трубами, ржавчина на которых напоминала оранжевую плесень.

Возле административного здания, такого же кривого и облупленного, как и прочие невзрачные строения, ютились те, кто всё ещё надеялся остаться в городе. Эти люди воровато оглядывались в поисках стражников, готовые в любую секунду подскочить и понестись прочь, к череде канализационных решёток, куда охрана едва ли рискнёт наведаться.

Посреди серых кварталов кое-где встречались яркие стойки с выпуклыми электронными табло. Желающих приглашали в кабачок «Пинминку», где за несколько далуанских марок обещали показать новый фильм, а также звали посетить открытие новой лавки и заёмного угла для малоимущих.

На треснувшем бетоне под ногами то и дело вылезали надписи с предложением устроиться на подработку, а также «совершенно законно» посетить верхние уровни города. Над головами шумел рельсовый транспорт, из которого изредка валились старые газеты, яблочные огрызки и обёрточная бумага от сладостей или пирожков.

— Знают же, что мусорить из окон запрещено, а всё равно делают! — злился старик у прилавка, мимо которого проходил Кир.

— Это детки промышленников. Совсем зажрались, гады, — вторил ему сосед.

Кир, немного отставший от группы, с отвращением рассматривал окружающий его мир. Даже для деревенского парня такая жизнь была неприемлема. Там, в своей глуши, он хотя бы дышал свежим воздухом, а здесь… Внешний вид громады совсем не вязался с её содержимым.

— Слышишь, Агнар, а стражники заходят в город тоже через центральные ворота?

— Нет, для них есть отдельный путь. Таких, как мы, туда не пускают. Если карта не врёт, южнее есть грузовая платформа, на ней и спускают воинов, оборудование, лошадей, промышленный груз.

— Всё равно не понимаю, что заставляет этих людей жить здесь.

— Как что? Надежда, конечно. Или ты меня не слушал? Каждый из них надеется, что сможет залезть выше, и его жизнь наладится.

Наконец очередная улица вывела группу к пассажирскому лифту — насквозь проржавевшему решётчатому коробу в пять квадратных метров. И снова столпотворение, только более шумное и агрессивное.

— Пустите меня в лекарский центр, мой ребёнок болен! — кричали с одной стороны.

— Мне срочно нужно наверх, мой груз доставили не туда! — кричали с другой.

— Да будьте же людьми! Откуда такие цены!

Подъём на уровень выше должен был оплачиваться далуанскими марками и, судя по настроению толпы, цену подняли совсем недавно.

— Вот и приехали, — протянул Агнар. — Подобного Роман не учёл, когда выдавал нам денежный паёк.

— А сколько у нас? — спросил Ли Су.

— Ну, если оплатить переезд каждого, то на проживание и поступление в лекарский центр не хватит.

— А пешком туда забраться нельзя? — нахмурилась Мария.

— Лишь по тропе стражников, а это жестоко карается местным судом. Эх, жаль поблизости нет того патрульного. Может, он бы нас и провёл. А ведь мы даже имени его не спросили.

— Моя вина, — склонил голову Кир. — Не подумал.

— Ничего, прорвёмся.

Агнар отошёл в сторону, чтобы не получить локтем от особо буйных представителей нижнего города. На лицо легло то печальное выражение, сопутствующее долгим раздумьям.

— А возможно ли заработать в той части города, куда мы собираемся? — вдруг спросил Кир.

Остальные, сгрудившиеся вокруг него и Агнара, выжидающе обернулись к главе группы.

— Возможно. Но что мы предложим? — развёл руками тот и добавил чуть тише. — Мы воины, Кир.

— Ну, во-первых, дадим парочку концертов, этого наверняка хватит на проживание, а потом… слушайте, как я понял из ваших рассказов, Синий город — это место, где всё покупается и продаётся. Тогда я могу продать одному из популярных трактиров рецепт того самого пива, что варил на протяжении всей своей жизни. Лучшего