— Пусть я и сам считаю себя магом, но да, прекрасно понимаю о чём речь.

— Что является концепцией, антагонистичной силе Владычицы Снов? — задала неожиданный вопрос Людена.

— Кошмары. Сны, несущие боль и страх.

— Но, как вы и сказали, кошмары — ведь тоже сны, не так ли? Именно это является тем самым «нюансом», о котором я говорила.

— И что же является силой, противной вашему господину? — спросил я.

— Вред здоровью. И не спешите удивляться, я вам всё объясню. Воин, убивающий и увечащий врагов, может прийти к господину за исцелением. Человек, попавший в западню и отрубивший ради собственного спасения руку или ногу, будет принят богом без упрёков и гнева. Но вы… вы собираетесь причинить себе сознательный вред. Он, конечно не цель, а лишь сопутствующее явление, которое на первый взгляд может показаться случаем, аналогичным воину, вступающему в бой и получившему ранения. Но это лишь на первый взгляд. Сознательный ущерб ради получения той или иной выгоды моему господину противен. И поэтому он не опустит на вас свою длань.

— Понятно, — кивнул я.

Мне действительно было кристально понятно, вот только от этого легче не становилось.

— А что насчёт Ирулин? — спросила Людена. — Ведь ваша госпожа тоже обрела силу исцеления. И на мой взгляд это именно то, что требуется в вашей ситуации. Да, исцеление Ирулин происходит только во время сна, так что запланированный вами ритуал будет осуществить сложнее, но…

— Наоборот, — сказал я. — Именно сон — единственное время, когда я могу этот ритуал провести. Вы правы и неправы одновременно. Сила госпожи действительно идеально подходит, но тут вступают в силу другие ограничения. Право Ирулин, его целительный Аспект, действует очень неторопливо. К примеру, у Ксандаша, моего друга, есть два давних шрама от «Последнего Шанса» Ризвинн. За минувшую неделю они стали гораздо меньше в размере, но полностью не пропали.

У штурмовиков и диверсантов эти шрамы считались признаком доблести, так что Санд по этому поводу сильно психовал. Но божественная сила была неумолима, её жернова медленно, но неуклонно перемалывали всё, что не являлось здоровой плотью. Лексна, наоборот, радовалась: любые раны мужа её огорчали, что уж говорить о свидетельствах моментов, когда он на волосок разминулся со смертью. Рад был и я — у меня до сих пор отсутствовала уверенность, что я сделал всё правильно, что в новых руке и ноге моего друга не осталось недочётов, способных в долговременной перспективе привести к каким-то серьёзным проблемам, возможно, даже фатальным. Но теперь, когда за дело взялась госпожа Ирулин, можно было спать, как бы забавно это ни звучало применительно к священнику богини снов, спокойно.

— Так разве это не замечательно? — удивилась Людена. — Как по мне, звучит как именно то, что вам нужно. Растянутое по времени устранение ущерба — разве не что-то подобное вы и ищете?

— Увы, я тщательно проверил свои расчёты, — вздохнул я. — При вычислениях подобного уровня мой мозг деградирует гораздо быстрее, чем исцеляется. У меня есть способ замедлить деградацию, растянув время сна, тем ускорив его течение во внешнем мире…

— Но?

— Но, увы, это касается только активных вычислений. Удержание в памяти поклеточной модели человеческого тела на срок, достаточный для завершения ритуала — сама по себе достаточная нагрузка, которой, увы, избежать никак не удастся.

— Но раз вы сделали это один раз, — возразила Людена, — то, наверное, сможете сделать повторно? Учитывая, что ваш мозг неизбежно исцелится снова.

— Вы правы, — кивнул я. — Но и в этом случае риск очень велик. Даже чтобы просто задуматься об этом всерьёз, требуется подождать два или три месяца. В это время мне предстоит серьёзное путешествие со множеством опасностей, для которого лучше быть молодым.

— Простите, Улириш, — вздохнула Людена. — Я понимаю, через что пришлось пройти матери вашей жены, и мне очень не хочется отвечать отказом, но Право моего господина…

— Я сам священник, так что прекрасно понимаю, можете не объяснять. Мы просто чувствуем, что могут наши боги, а что нет.

— Именно. И в вашем случае речь идёт не о какой-то вероятности увечий, а о сознательном причинении вреда здоровью. Мне действительно очень жаль.

— Не стоит извиняться, — возразил я. — Такова природа богов.

После получение столь явного отказа делать здесь больше было нечего, так что обменявшись ещё несколькими ничего не значащими фразами, мы завершили разговор, и я отправился прочь. К моему собственному удивлению, во мне не кипели ни обида, ни злость, я просто принял полученную информацию к сведению и продолжил действовать по заранее намеченному плану. Где-то глубоко внутри я чувствовал искреннее нежелание полагаться на силы других богов, так что даже ощутил некоторое облегчение.

Кенира имела иное мнение, она назвала Мирувала мелочным мудаком, с чем я был, в принципе, согласен, но посоветовал всё-таки воздержаться от богохульства, особенно в адрес бога, разделявшего с госпожой один пантеон. Как оказалось, пока я отсутствовал, поступил звонок от Жагжара, так что мы сели на Чотош и направились за город — туда где находилась одна из крупных армейских частей и был подготовлен подходящий по размеру ангар.

Проверив наши личности и убедившись, что мы те, за кого себя выдаём и имеем достаточные допуски, караульный вызвал одного из солдат, который устроился на заднем сидении, откуда показывал дорогу. Прибыв на место к большому странно привычному для землянина строению с полукруглой крышей, мы зашли внутрь. Долго нам ждать не пришлось, буквально через пару минут в ангар вошли два человека, оказавшиеся теми специалистами, о которых говорил Жагжар. Под их ошарашенными взорами Кенира извлекла из кольца огромный орниптёр и, удерживая его простой, но мощной магической структурой, мягко опустила на землю.

К этому времени какого-то секрета из наличия у меня голема я не делал, пусть и особо афишировать не собирался. А раз уж оба военных инженера, по словам Жагжара, находились под клятвами и подписками, Кенира выпустила Таага.

Следующие два дня я провёл в воинской части, возвращаясь домой только для ночёвки. С помощью имеющихся в ангаре сканирующих артефактов мы просветили орниптёр от посадочных лап до верхушек башенок-надстроек, отыскивая скверные сюрпризы. И, конечно же, их нашли. Мне пришлось изрядно постараться, сопрягая новые опознавательные артефакты