Нас осталось одиннадцать. Мы бежали весь день, и все это время за нами неотступно следовал лай собак. Иногда мы видели среди деревьев фигуры людей. Они держали рвущихся псов на поводках, чтобы не отстать от них. Споткнувшись, Раньо уронил свои пожитки и остановился, чтобы собрать лопаты и мотыги, когда люди были метрах в ста от него, но Дзандзаро вернулся за ним и утащил с собой.

Мы бежали, стараясь держаться русла ручьев, чтобы сбить собак со следа, пока не упали, совсем обессиленные, на склоне холма. Вряд ли люди смогли выдержать такой темп. Не успел я перевести дыхание, как Бека навис надо мной и приказал:

— Возвращайся назад и посмотри, что там.

— Один?

— Можешь взять кого-нибудь. — Он оглянулся по сторонам. — Вон ее, например, — показал он на Крапинку.

Мы осторожно пошли назад, прислушиваясь к каждому шороху, но, похоже, преследователи нас потеряли. Мы остановились передохнуть на берегу небольшой речки.

— Энидэй, ты все еще хочешь уйти?

— Уйти? Куда?

— Просто уйти. Прямо сейчас. Мы могли бы уйти вместе. Доберемся до Калифорнии, будем жить на берегу океана…

Впереди послышался шорох. Мы насторожились. Кто-то показался на другом берегу. Человек… или олень? А может, одна из охотившихся на нас собак? Мы замерли и вгляделись в наступавшую темноту.

В нескольких сотнях ярдов ниже по течению просматривался смутный силуэт: то ли человек, то ли животное. Мы бесшумно подкрались поближе, но, наверное, двигались недостаточно тихо.

— Кто здесь? — раздался в тишине леса мужской голос.

— Крапинка, это же мой отец, — прошептал я ей на ухо.

Она поднялась на цыпочки и взглянула на сидевшего на корточках человека — отсюда он был виден как на ладони, — затем прижала палец к губам. Понюхала воздух, а потом схватила меня за руку, и мы растворились в тумане.

Глава 19

Тело пробыло под водой почти сутки, но в нем удалось опознать Оскара Лава. Труп сильно раздулся, поэтому никому из нас не удалось его хорошенько осмотреть, но, без сомнения, это был пропавший мальчик. Если бы не странные путы, связывавшие его тело, криминалисты решили бы, что произошел несчастный случай. Тело отвезли в окружной морг для вскрытия. И тут обнаружились некоторые странности. Утопленник выглядел маленьким мальчиком, но внутренние органы у него оказались как у пожилого человека. Патологоанатомы не стали обнародовать полученную информацию, но Оскар-старший рассказал мне потом, что у его племянника присутствовали явные признаки некроза сердца, обезвоживания и атрофии легких, печени, почек, селезенки и, самое главное, у него был мозг столетнего старика.

Эти невероятные новости усугублялись тем, что пропал Джимми Каммингс. Он так и не вернулся из леса. Когда было найдено тело Оскара, о Джимми забыли, но спустя три дня хватились. На следующее утро мы собирались в лес, чтобы поискать на сей раз его, но поздно вечером, как раз во время ужина, позвонил Оскар-старший.

Джимми нашелся. И, что казалось совершенно немыслимым, он нашел Оскара-младшего! Живым и здоровым.

Когда я рассказал об этом сестрам и матери, они мне не поверили.

— Как это живым? — удивилась мать.

— А кто же тогда в морге? — спросила Мэри.

— Два Оскара. Круто! — сказала Элизабет.

Слишком взволнованный, чтобы продолжать ужин, я вышел на улицу покурить и подумать. Не успел я зажечь сигарету, как к дому подъехал красный «мустанг», и из него вышел Джимми Каммингс. Его длинные волосы были забраны в хвост, на носу красовались розовые очки, он приветственно поднял вверх два пальца в виде буквы «V». Мои сестры выскочили из дома ему навстречу. Джимми взбежал на крыльцо и приготовился принимать поздравления. Я крепко пожал ему руку:

— С возвращением с того света, чувак!

— Вы уже знаете, да? — его покрасневшие глаза лихорадочно блестели. Он был то ли пьян, то ли накурился, то ли просто устал.

Из дома вышла мать и обняла Джимми. Мои сестры присоединились к ним. Джимми покраснел от удовольствия.

— Скорей расскажи нам обо всем, — сказала мать, оторвавшись от него. — Хочешь чего-нибудь выпить? Чаю со льдом?

Пока она хлопотала в кухне, мы расселись вокруг Джимми в ожидании захватывающего рассказа. Вернувшись с напитками, мать устроилась напротив Джимми, глядя на него сияющими глазами так, словно это он, а не я был ее сыном.

— Миссис Дэй, что бы вы сказали, если бы вдруг встретили кого-нибудь, кто воскрес из мертвых?

— Я, наверное, потеряла бы дар речи…

— Именно это и произошло с Лавами, когда мы с младшим Оскаром постучались к ним в дверь. Они уже готовились к похоронам и ждали, что с минуты на минуту привезут из морга тело сына, а тут мы такие: стоим на пороге и держимся за руки. Льюиса чуть удар не хватил, а Либби спросила: «Это что, сон? До него можно дотронуться?» И только когда Оскар подбежал к ней и обнял ее за шею, они поверили, что он им не мерещится.

Два одинаковых существа — одно мертвое, другое живое — подменыш и ребенок.

— У докторов и медсестер в больнице, куда нас привезли, тоже чуть крыши не поехали при виде живого Оскара. Кстати, там одна из медсестер, хорошенькая такая, сказала, что видела тебя, Генри, в лесу той ночью, когда нашли тело мальчика.

Это был не мальчик!

— Лью, наверное, целый час жал мне руку, а Либби ровно тысячу раз произнесла «Благослови тебя Бог». А когда через несколько минут пришел Оскар, я имею в виду Оскар-старший, он, конечно, обрадовался при виде живого племянника, но и меня, чувак, он тоже был очень рад видеть. Я повторил им мою историю, хотя уже пару раз рассказывал ее полицейским. Они ведь сначала отвезли нас в больницу, посмотреть, как мы там, после трех дней в лесу. С мальчишкой, кстати, все нормально, не считая нескольких ссадин. Ну, и мы были усталые и грязные. Вот и все.

С запада приближалась гроза. Лесные жители сейчас мечутся в поисках укрытия. У хобгоблинов тоже на такой случай есть отличное укрытие: целая система подземных ходов и туннелей, в которых они скрывались от непогоды.

— Но несмотря на усталость, чувак, я сел в машину и сразу помчался к тебе, чтобы тебе первому после полицейских и его родителей рассказать эту леденящую кровь историю.

Джимми залпом выпил стакан холодного чая, и моя мать налила ему еще. Не в силах больше ждать, она спросила у моего приятеля: «Ну, и где же