— Эй! — Толкаю его. — У нас тоже есть амбиции. А как бы ты назвал девочку?

— Фрося, — отвечает муж.

— Ты издеваешься? — Я почти обижаюсь.

— Я серьезно! Ефросинья. Клевое же имя. Ты только представь. Муж у нее пьяный домой приходит, а она ему: ну-ка как меня зовут?

Тихо ржем, а потом тихонько переползаем в нижнюю часть дивана и долго целуемся, предварительно обложив парней подушками.

— Ты знаешь, — шепчу я мужу, уже засыпая. — Лиля она на самом деле хорошая. Нужно ей обязательно мужа найти.

— Ушлая. — Отвечает муж. — Сама справится.

— Нет, она просто молоденькая. Поэтому ошибается.

— Ох, добрая ты душа, — вздыхает Руслан. — Но с другой стороны кто-то в нашей семье должен быть добрым…

Глава 39

Руслан

— Я не понимаю, как сбежала? — Зажимаю телефон плечом и поправляю пацанов в коляске. — Мам!

— Ну как-как, — нервничает мать в ответ, — заказала себе пиццу и уехала с таксистом. Слова не сказала. Ей дочь кормить принесли, а кровать пустая.

— Твою ж! — Тихо матерюсь. — Дима, не бери каку в рот! — Отбираю у мелкого ключи от тачки.

— Руслан, что будем делать? — Разрывет мне динамик мать.

Мне не хочется делать ничего, поэтому я молчу. И вроде бы понимаю, что девчушка нам не посторонняя, да и не виноват ребенок, но… вот есть мне чем заняться в жизни!

— Посмотри, — подбегает ко мне Алина. — Есть твое любимое печенье, только в общей упаковке. Не порционно. Берём? И я хотела ещё по рыбе уточнить. Там есть кета и форель…

— Ну мы же обычно кету берём, — не понимаю я вопроса. — Вот ту, в брусочках.

Забираю у жены печенье и кладу его в корзину.

— Да, — отвечает Алина, — но форель по акции.

— Бери и то и то, — быстро решаю делему.

— Руслан, ты меня слышишь? — Не отстает мать.

— А что отец говорит? — Предпринимаю попытку сбросить себя ответственность.

— Что отец?! — Фыркает. — Ты же его знаешь. Сказал, что это не его проблема. У ребенка есть отец, есть родственники…

— Он же прав…

— Да ну вас всех! — Уже кричит мать. — А комната? Мы же ее уже приготовили. Я сегодня только пеленки с помощницей догладила. Платьица развесила… — всхлипывает.

— Ну тогда давай забирать ребенка, — вздыхаю. — Оформляй на себя усыновление.

— На себя… — теряется. — Я думала, может быть, мы девочку на тебя запишем.

— Ага, — хмыкаю, — А через три месяца мне жену забирать из роддома. Давай всех детей на меня запишем.

— Папа не согласится… — убито.

— Я не понимаю, — вздыхаю. — Все равно его дома нет. Какая разница ему? Мам? Ну давай, ты же умеешь его уговаривать. Слезы, шантаж, угрозы перестать готовить эчпочмаки…

— Да ну тебя! — Перебивает, хихикая. — Свяжись хотя бы с этой новой женщиной из опеки. У вас же с ней нормальные отношения.

— Хорошо, позвоню. Жди, — отвечаю.

Сбрасываю звонок.

— Что случилось? — Возвращается к нам Алина с охапкой круп и макарон. — С кем ты говорил?

Я задумываюсь, как рассказать жене о том, что ее блестящая идея устроить личную жизнь Лили обернулась полным провалом.

— Ты меня пугаешь, Руслан, — заглядывает мне Алина в глаза. — Что? Что-то у родителей? На работе? Собаки?

— Лиля сбежала из больницы, — решаю не юлить.

— Как? — Ахает жена. — Она же два дня назад родила. Завтра выписка. Я уже цветы, шарики заказала. Утром с ней говорила, она ни слова не сказала… Может быть, это у нее временное. Тепло. Погулять человеку захотелось…

— Алин, — вздыхаю. — Она сбежала с тем веселым пиццеоло, которому ты банкротиться помогала.

— Быть такого не может! А дочь? Она ее так ждала…

— Ее ждали ты и мама. Лиля просто кайфовала от вашей безудержной заботы. Впрочем, чуда не случилось, она всегда так жила.

На глаза Алины набегают слезы.

— Но… — нервно гладит сыновей по макушкам, — как же теперь быть?

— Ну как? — Развожу руками. — Мать просит забрать.

— Нам?

— Да куда нам? Из роддома. Будет девка деда с бабкой ночными криками дрессировать.

— Нет, я все-таки не понимаю. Я сейчас ей позвоню. — Достаёт Алина телефон.

Я терпеливо жду.

— Не доступен…

— Сними розовые очки, — говорю жене.

— Оставь мне мои очки. Без них троих детей не воспитаешь!

Ухмыляюсь. Это правда. С того момента, как у пацанов осталось два дневных сна, выживаем только на понимании и любви.

Дети недовольно начинают покрикивать.

— Пюрешки свои увидели, — вздыхает Алина.

Отдает их пацанам, откручивая крышки и помогая есть.

— От нас сейчас нужна какая-то помощь? Смесь? Одежда малышке?

— Мать поехала в роддом. Отзвонится.

— Хорошо, — напряженно отвечает жена. — Она бы тоже поехала. Просто на дневной сон без мамки пацаны ни-ни.

— Ой… — вдруг прячется за стеллаж с шоколадом жена. — Давай в другую сторону к кассам пойдём.

— Почему? — Не врубаюсь я.

— Там Тата… — говорит Алина одними губами.

— Где? — Выкладываю я в проход. — В алкогольном отделе? Та страшная женщина в серой кофте?

— Не страшна… — хочет сказать жена и осекается. — Правда странно. У Таты аллергия же на алкоголь. Зачем она его берет?

Синхронно мы провожаем взглядами в спину странную пару: женщину и малыша, на коляске у которого лежит две бутылки вина, палка колбасы и хлеб.

— Руслан…

— Вообще плевать, — фыркаю. — Если хочешь подробности, у отца спроси сегодня.

— Вот и спрошу, — с угрозой отвечает жена. — Нужно только как-то так, чтобы тетя Катя не слышала.

— Они, кстати, подали заявление то в ЗАГС?

— В сентябре хотят, — отвечает Алина. — С этой зарплаты собрались крышу перекрыть. Точно! — Спохватывается, — Папа просил купить пастилы к чаю. Он же теперь на диете.

— Давай, за пастилой и на кассу, — тороплю жену. — А то опять будем два часа сидеть в машине, пока дети выспятся.

— Я успею.

— Ты так всегда говоришь! — Кричу ей в след.

Вздыхаю, глядя на перемазавшихся яблоком пацанов.

— Вот так, мужики, — вытираю им щеки салфеткой. — Теперь хоть вы у меня есть. Ненавижу на кассе один стоять. Травма детства у меня…

Глава 40

Алина

Стыдно признаться, но у тети Кати я чувствую себя гораздо расслабленнее, чем когда-то могла позволить себе рядом с мамой.

Здесь затисканы и заиграны мои дети. Меня называют «сладким пирожочком» и кормят самолепными пельменями. Здесь щебечут птицы и зреет вишня. Здесь папа улыбается… и вообще, атмосфера просто чудесная. Жалко только маловат домик — формата дачи. Иначе мы бы приезжали чаще.

— Напомни, чтобы отец баночки в машину загрузил, — суетится с сетками тетя Катя. — Я специально пюре простерилизовла и в баночки по двести грамм разложила. Будешь с творогом детям осенью мешать. Здесь клубничка, малина, ежевика и