Я пожала плечами. Кто знает?

Единственное письмо, которое я написала королю за пять лет, было прошлогоднее письмо о том, что у моей дочери пробудилась магия видеть истину. Значит, Горн сказал правду.

Невероятно, но мы сами узнали об этом лишь спустя три года после рождения детей. Но обо всем подпорядку.

Близнецы родились ровно через год после нашей скандальной свадьбы. Перепуганный Тор зачем-то притащил к нам в поместье обоих Бергов, и отца, и сына. Пусть они не имели магии, но были отличными врачами, лучшими в королевстве. Хотя сам проникновенно убеждал, что ничуточки не боится, что все женщины на свете рожают, и что у меня будет все хорошо. А Бергов он пригласил только потому, что давно не виделся со старым другом и его отцом.

– Да неужели? – хмыкнула я, тяжело опускаясь в кресло, огромный живот мешал неимоверно, – я знаю, что младший Берг закончил школу, когда ты только в нее поступил, когда вы успели стать так близки?

– Возраст не помеха для настоящих друзей. Пусть отдохнут от столицы, попьют лучшего вина в королевстве, съездят на рыбалку… – Невозмутимо заявил муж, опускаясь передо мной на колени, как он делал чуть ли не с первого дня после того, как лекарка в поместье подтвердила наличие близнецов. Хорну нравилось прислонять ухо к животу и вслушиваться в их возню. Лицо мужа становилось странным, глуповатым и мальчишеским.

«Несомненно, – подумала я тогда, – отдыхать в поместье они будут как раз до моих родов».

Магию к металлам мы проверили почти сразу же, так же как проверяли меня. Орущим близнецам, требующим еды, в руки впихнули по серебряной ложечке. Тимур в гневе сжал пальцы и на металле выступили вмятины. Ложка Марты осталась целой.

– Ну вот, будущая ария Хорн, – обрадовано склонился над девочкой Торус, – моя принцесса.

Хорн безумно обожал дочь и баловал ее нещадно. Наши ссоры, если и бывали между нами, то лишь из-за того, что он слишком много ей позволял и совершенно не наказывал за проказы. Я даже одно время опасалась, как бы из Марты не вырос еще один самовлюбленный несносный эгоист арий Торус Хорн.

Тимур же, не в пример Марте был спокойным и уравновешенным. Если и ввязывался в какие-то проделки, то только по просьбе сестры. Именно Марта была заводилой в их компании, подбивая молчаливого Тима к разным каверзам.

Несколько лет она изводила брата ревностью и завистью. У Тима была магия, а у нее нет. Много я сил и времени потратила, убеждая дочь что магия – это не главное в жизни, что можно хорошо и счастливо жить без нее, что у ее обожаемого папочки нет магии, а он ведь самый прекрасный отец на свете. А с этим доводом она была согласна на все сто процентов. И вот, как только она перестала постоянно возмущаться об отсутствии у нее магии, эта самая магия и проявилась.

А все произошло тогда, когда я начала потихоньку учить Тима языку магов. Я не собиралась делать ошибку, подобную той, которую совершил мой отец, оттягивая начало моего обучения, и как только Тимуру исполнилось три, начала по часу в день заниматься с ним магией металлов. Надо ли говорить, что дочь не пожелала остаться в стороне. Она заявила, что ей просто необходим язык магов, и что она быстрее Тима его выучит.

Ничего страшного в ее желании я не заметила и принялась обучать обоих.

И вот однажды, спустя несколько месяцев после начала занятий, как-то вечером к нам в спальню постучались. Хорошо, что на часах было всего девять, Тор только что вышел из душа в одних пижамных брюках и полотенцем на голове. Я сидела перед зеркалом в пеньюаре и расчесывала волосы.

– Войдите, – крикнула я, запахивая ворот.

Марта с трудом протиснулась в полуоткрытую дверь и встала за ней со скорбным выражением на заплаканном лице.

– Мама, папа. Я умираю, – с трагедией в голосе произнесла дочь, шмыгая носом. Хорн резко отбросил полотенце, которым вытирал волосы, и бросился к своей любимице. Упал перед ней на колени и начал ощупывать ручки, ножки, спинку, срывающимся голосом повторяя: «Где болит? Что?»

Я была более рассудительна и позволила себе усомниться в ее словах, зная взрывной характер дочери и склонность все преувеличивать.

– У меня в голове… – Она поджала губы, подбирая слова, – как ее… шишка. В глазах… плохо в общем.

Ей явно не хватало словарного запаса, но я и так поняла, что она имела в виду. Недавно наш дворецкий, которому уже было девяносто пять, скончался. Незадолго перед смертью он путался, забывал слова, повторял, что видит что-то странное, черные и светлые пятна, умерших родных. И пусть он жил в отдельном доме для слуг, думаю, дети пробрались туда и подслушали разговоры лекарей об опухоли в голове.

– Ария Марта Кассандра Хорн, – строгим голосом произнесла я, – давай подпорядку. Что ты видела, когда и где.

Хорн, ощупав дочь с ног до головы, сообразил, что паника была преждевременной. Он подхватил Марту, усадил в кресло, сам сел на корточки перед ней. Дочь умостилась более удобно, помотала ногами, посопела, пошмыгала носом и наконец, начала говорить.

– Мы с Тимом ужинали. Няня с кухаркой болтали о ярмарке. Потом мы начали спорить, – девочка замялась, как всегда перед тем, как собиралась поизящнее соврать, – Тим сказал, что лучше знает язык магов, а я сказала, что я лучше. Мы решили проверить, кто знает больше слов.

Я скрыла улыбку, скорее всего было наоборот. Именно сестра первой втягивала брата в перепалки и споры.

– И что дальше? – обеспокоенно поинтересовался Хорн.

– А потом, – Марта всхлипнула, – голова няни вдруг побелела. Вся. Вокруг головы… словно…

– Сияющий ободок из света? – нашла я правильные слова.

– Ага, – радостно кивнула она и опять скривилась.

– Напомни, какие слова ты повторяла, когда увидела свет? – Догадка забрезжила в голове, а вот Хорн непонимающе переводил напряженный взгляд от меня к дочери и обратно.

– Ну все, которые мы повторяли сегодня на уроке… Свет, тень, день, ночь, правда, ложь…

– Стоп, – я подняла руку, прерывая поток слов. Сердце суматошно заколотилось, я на мгновенье прикрыла глаза, успокаиваясь. Стараясь не замечать тяжелый испытующий взгляд мужа, встала с пуфика и подошла к Марте. Присела рядом.

– Ты не умираешь, девочка моя, – произнесла ласково, – у тебя проявилась магия.

– Ура! – Воскликнула она радостно, слезы сразу были забыты, – нужно рассказать Тиму, теперь я не буду… как это… ущербной! – Соскочила с кресла и вылетела за дверь. «Даже не спросила какая», – пробормотала я с улыбкой, провожая взглядом маленькую фигурку, спешащую к брату.

Хорн повернулся ко мне, крепко взял за руки, словно боялся, что сбегу. Сощурил глаза.

– Рассказывай, ты не выглядела удивленной.

Пришлось рассказать все, что я узнала от Горна. И формулу, и условие. И то, что муж его выполнил, взяв на себя мою смерть. Наконец, я поняла, какая мысль не давала мне покоя раньше. Если магия пропадает в потомках того мага, который убил, то и появляться она должна также в потомках.