Что-то не сходилось, поэтому дележку наследства и любви пришлось откинуть. А следом за этой версией откинуть присутствие напарника в убийстве.

Фраза из дневника также могла означать свою первоначальную роль — Мария наконец-то вывезла любимого мужа на мероприятие. Долгожданное, вызывающее радостные эмоции, которыми она собиралась делиться с дорогим дневником. Но не успела.

«Не было никакого напарника, — в очередной раз поменяла свою догадку Рита. — Петра Григорьевича убили в связи с его профессией, а Марию убили потому, что она… потому что она знала что-то из его профессии, она ведь была директором клиники».

— Не сходится.

Зачем он (или она) оставил дневник Рите?

— Зачем мне это вообще надо? — недовольно пробубнила она и встала с кровати, прошлась по комнате. Но внимание и мысли были прикованы к дневнику, а язык тем временем грозно возмущался — решила же не лезть в расследование. — Не мое это дело. Пусть Кузнецов разбирается. Лучше отдохнуть. Все равно всю работу отобрали. Лови возможность. Не упускай. Но одно другому не мешает. Отдых и расследование. Нет, нет, нет. Не расследование. Просто присмотреться к людям. Может, что-то важное увижу, что Кузнецов не увидел. Тем более его здесь нет. Ему нужны глаза. Но если я буду его глазами, то автоматически лезу в расследование. А оно мне не надо. Это страшно. Опасно. Нет, нет, мне это не надо.

Вышагивая по комнате к балкону и обратно, не выпуская из виду дневник, Рита уговорила себя, что расследование и наблюдение — это два разных понятия, действия и последствия.

На этом ее раздвоение личности закончилось, и она с чистой совестью села на кровать и схватила блокнот Марии.

— Упускаю какую-то мелочь, — сама себе заметила Рита, прекрасно зная, что из мелочей создана жизнь и от мелочей меняется ход жизни.

Хотя бабушка всегда говорила, чтоб Рита не обращала внимания на мелочи.

«Это такие мелочи, Риточка, — говорила она о двойке по физкультуре, — не обращай внимания. Исправишь».

«Это такие мелочи, Риточка, — говорила о порванной любимой юбке красного цвета, — не обращай внимания. Купим новую».

«Это такие мелочи, Риточка, — о сварливых одноклассницах, которые приревновали к Ромке и перестали с ней общаться, — не обращай внимания. Еще подружитесь».

«Мелочи окружают нас везде, но если все время обращать на них внимание, то можно не заметить самого большого и самого главного».

— Самое главное, — пробубнила Рита, — что самое главное? А точнее — кто? Кто оставил дневник для меня?

Человек, который знал, что она с Марией его искала.

Об этом знали все. Она сама рассказала за столом. Поделилась информацией — партизанка.

А почему она доверяет своим новым знакомым? По личностной симпатии? Над Аней взяла шефство, потому что видит: девушке некомфортно, одиноко, боязно. Она стесняется всех и каждого.

Иван — можно сказать, самый старый знакомый. Познакомились еще до мероприятия, на прогулочном катере. Приятен в общении. Симпатичный, умный и культурный. Приторная смесь положительных эмоций, вызываемых из глубины одинокой души, немного настораживала. Не хватало еще влюбиться. Хотя как объект симпатии она бы выбрала Ивана. Но сердцу не прикажешь, не докажешь, не вынудишь. И если уж оно выбрало любимого человека, то осталось только надеяться на трезвый ум и ясные принципы, которые остановят от необдуманного шага в объятия солнца — ожог души обеспечен.

Николай — приятный молодой человек. Создал с другом детства, юности и молодости совместный бизнес — значит, хороший друг. Бизнес по озеленению и благоустройству — тоже один из показателей чистоты души.

Сергей и Лера. Лера, конечно, сегодня показала свой взрывной характер и не удержала за зубами истеричные выкрики, но это не показатель ее плохой сущности.

Сергей — несмотря на угрюмый задумчивый вид, вообще не может быть в подозреваемых. Подозревать Сергея было ничтожно подло.

Глупости. Личная симпатия не имеет права голоса в расследовании преступления. Так делать нельзя. Можно было бы, если бы не одно но.

У Сергея нет алиби на момент нападения на Риту. Он спускался по лестнице, когда она, полупридушенная, раненая и хромая, вошла в холл отеля. Что ему мешало напасть на нее в номере Марии? А мотив? Мотив понятен, как белый мел. Рита оказалась на месте преступления, когда Сергей не успел скрыться. А мотив убийства Марии так же непонятен, как белый уголь. Зачем ему убивать Марию и Петра Григорьевича?

Ну все. Она окончательно запуталась в этом клубке синтетики. Чувствовала себя машиной в инерции. Вроде способна на быстрое движение, но в то же время стоит на месте. Бестолковая штукенция.

Но кто-то из них оставил дневник Марии. И оставил не для полиции, а лично Рите.

— Стоп, — опешила она. — А ведь Иван прав. Кто сказал, что дневник оставили мне?

Мысль обожгла мозг и пламенем застряла в коже. Щеки заполыхали.

Рита подскочила, открыла блокнот, выхватила пригласительный билет со своим именем. Официальный. Напечатан на компьютере. Глянец медленно блеснул, напоминая о своей торжественности.

— Это мой билет, — от неожиданности она прикрыла рот ладонью и опустилась на кровать.

С опаской обвела взглядом комнату. Хотя это было лишнее. Она прекрасно знала, что рядом никого нет. Человек, который похитил у нее пригласительный билет, уже давно покинул комнату. И случилось это вчера. Но когда? Вечером она при всех призналась, что ходила с Марией за дневником, и вскоре ушла с Аней спать. Человек, у которого находился дневник, пробрался в ее номер, когда она провожала Аню до номера. Хотя раньше всех ушли Лера и Сергей. Они сидели за соседним столиком и прекрасно всех слышали. И могли пробраться в ее номер, пока они оставались в баре. Вот кого она не хотела подозревать. Хотя, чего душой кривить, Леру она будет подозревать с превеликим удовольствием. Даже запишет в убийцы. И посадит в тюрьму. Из вредности и обиды.

Администратор сделал поспешные выводы: раз уж на билете написано ее имя, то содержимое пакета адресовано ей. Озвучил Рите, и она не засомневалась. Поверила. Но убийца мог рассуждать по-другому. И не только рассуждать. Он мог преследовать конкретную цель. Подставить Риту! Пакет должен был попасть в полицию. Илья Кириллович с большой благодарностью принял бы его и посадил в тюрьму бедную девушку.

В том, что пригласительный билет выписан в одном экземпляре, она не сомневалась. И бежать к организаторам — Люсьене и Жоржу — не собиралась, хотя первый порыв был. Но на всякий случай поискала