В итоге, Мидасу действительно удалось вырвать меч из руки воина, а Карн успешно поднырнул под замах противника и обхватил его бедра. Но потом неведомое существо просто крутанулось вдоль собственной оси. Фригийский царь получил удар мечом плашмя в затылок и на мгновение потерял равновесие, рухнув, словно сосенка, которую умелый лесоруб смахнул единственным ударом колуна. Тут же Карн, так и не сумевший оторвать врага от земли, почувствовал, как в его нос вонзается вражеское колено. Лицо залила кровь и нестерпимая боль, он зарычал и упал на спину.

Воин безупречным движением поддел оброненный гладиус носком сапога и подбросил его в воздух, ловко ухватив рукой, когда тот взлетел на уровень груди. Затем он сделал несколько неспешных шагов назад, оказавшись в тени раскидистого ясеня. Мидас пришел в себя, но не торопился подниматься, осознавая, что враг не атакует, хотя это отличный момент, чтобы прикончить их обоих.

Воин коротко взмахнул клинками, так что острие каждого описало полный круг, и с щелчком вогнал их в деревянные ножны на поясе. Он поднял руки к лицу и медленно снял шлем с посеребренной полумаской. Мидас увидел некогда красивое лицо с точеными надбровными дугами, резко очерченными скулами и узким подбородком. Воин носил усы, гармонично перетекавшие в короткую бороду, по его плечами расплескался каскад чуть вьющихся волос.

Он определенно был красив – при жизни. Но теперь его волосы стали седыми, точно отражение луны в лесном озере, а кожа обрела мертвенно-бледный оттенок. Живое существо просто не могло выглядеть так!

Хотя глаза, пусть и неестественно-стеклянистые, таили в себе что-то подвижное, не жизнь, но будто ее отражение, ночную тень, промелькнувшую за мутным стеклом. Когда-то они были цвета распускающихся васильков, теперь в них стоял темный лед подземных пещер, в которые никогда не приходит солнце.

– Вообще-то, я не собирался драться, – сказал воин. Его голос был высоким и сильным, с легкой хрипотцой.

– Именно поэтому ты нас атаковал? – усмехнулся Мидас, медленно поднимаясь. Краем глаза он уже заметил, где в груде древесного пепла поблескивает сталь его клинка. Меч лежал подле Карна, который все еще корчился, держась за сломанный нос. Но едва фригийский царь сделал шаг в том направлении, воин тихонько поцокал языком и покачал головой.

– Не глупи, – произнес он и его губы тронула странная улыбка. Вроде бы вполне доброжелательная, но в тоже время недвусмысленно передающая простое сообщение – еще шаг и я снесу тебе голову одним ударом. – Если бы я хотел убить вас, я бы это сделал. Ты должен понимать.

– Тогда почему ты бросился на нас? – Карн все же сумел подняться самостоятельно. Он сильно гундосил, из-под руки, прикрывающей нос, сочилась кровь. – Мы не проявляли агрессии.

– Вы оба воины, и очень сильные, я не встречал здесь таких, – проговорил незнакомец, оставаясь в тени дерева, снятый шлем он держал у бедра. – А все, что не принадлежит этим землям, стремится им навредить. Так уж устроен мир.

– Мы исключение, – отрезал Мидас, мельком поглядывая в сторону своего меча.

– Теперь я это вижу, – неожиданно легко согласился незнакомец. – Воин может узнать другого воина лишь в бою, и ныне мне ясно, что вы не таите зла. Но что важнее – вы не из земли дивов.

– Из земли кого? – переспросил Мидас. Он уже понял, что перед ним не тот воин, внимание которого можно притупить беседой. Да и преодолеть пять метров одним броском он не сумеет. Оставалось всеми силами тянуть время в поисках выхода, которого не могло не быть.

– Он имеет ввиду Лимб, – прошептал Карн, которому слова таинственного незнакомца сказали гораздо больше, чем Мидасу.

Неожиданно парень сделал шаг навстречу неведомому воину. Фригийский царь поспешно схватил его за предплечье, но тот сбросил его руку и подошел вплотную к тому, с кем мгновение назад кружился в танце смерти. Воин не шелохнулся.

– Он охотится на чудовищ, преодолевших Завесу, – констатировал Карн. Они с воином были одного роста, и если бы его незрячие глаза не скрывала льняная тряпица, их взгляды находились бы точно на одной линии.

– Полагаю, можно сказать и так, – на лице воина не дрогнул ни единый мускул, но взгляд определенно потеплел, в нем холодное любопытство сменилось искренним интересом. – И скоро они придут сюда, существа из земли дивов, за которых я вас принял. Спускаются сумерки, это их время.

– Ты знаешь, где безопасно? – прямо спросил Карн. Он все еще пытался почувствовать собеседника энергетическим взглядом, но аномальная пустота не отзывалась ни на одно воздействие. – Отведешь нас в Радогост?

– До Радогоста не успеем, – отрезал воин, не обратив внимания на осведомленность Карна. С другой стороны, на его лице в принципе было непросто прочесть хоть какие-то эмоции, так что внешнее спокойствие могло быть лишь видимостью.– Но есть место, где можно переждать ночь. Я уже отвел туда нескольких путников, отведу и вас. Если захотите.

Он перевел взгляд на Мидаса.

– Ему можно верить, – кивнул парень, не оборачиваясь.

– С чего ты взял? – резонно поинтересовался фригийский царь, не спуская с воина подозрительного взгляда. – Ты его даже не видишь!

– В этом все и дело, – Карн пожал плечами. – Именно потому, что я не вижу его, я должен был сразу понять, кто он. Таких как он принято бояться и ненавидеть, истреблять при первой возможности. Но он говорит с нами и предлагает помощь. А значит – он другой.

– И поэтому ему можно верить? – всплеснул руками фригийский царь, делая вроде бы случайный шаг в направлении своего меча. – Потому что он – другой?

– Именно поэтому, – кивнул Карн. – И я думаю, даже если меч будет лежать у твоих ног, он все равно быстрее рассечет тебе горло, чем ты поднимешь оружие.

– А я все же попытаюсь! – зарычал Мидас и бросился к клинку. Он выполнил перекат, ловко подхватывая меч, тут же поднялся на ноги и занял оборонительную стойку, готовясь отразить молниеносное нападение. Но никакого нападения не было. Незнакомец просто развернулся и не спеша двинулся вглубь чащи.

– Он действительно мог нас убить, – с легким укором проговорил Карн, подбирая с земли