как листки ясеня впереди легко затрепетали почти у самой земли, в то время как поток ветра двигался по вершине кроны. Парень вскинул секиры, приняв боевую стойку. Враг не удостоил это движение даже мыслью.

Мидаса отбросило назад от мощного удара в грудь, он пролетел не меньше пяти метров и грузно рухнул на землю. Карн опрокинулся навзничь, получив подсечку, тут же вскочил, но неведомый противник ударил его в лоб, так что голова парня запрокинулась, как у тряпичной куклы, и он кубарем покатился по склону кратера, зарываясь в пепел.

Древний бог уже стоял на ногах, выставив перед собой клинок. Он зарычал и двинулся на врага, которого теперь хорошо видел. Это был высокий крепкий мужчина, его лицо скрывалось за блестящим шлемом с маской, каких русы отродясь не носили. Он держал по короткому мечу в каждой руке и Мидас с удивлением узнал в этих клинках оружие римских легионеров.

Темно-синий до черноты широкий шерстяной плащ был перехвачен на груди мужчины неброской латунной фибулой. Под плащом воин носил короткую кольчугу, надетую поверх темно-зеленой рубахи, тоже шерстяной. По талии кольчугу опоясывал кожаный ремень с редкими бронзовыми накладками и фигурным хвостовиком. На его ногах были льняные штаны серого цвета, перетянутые сыромятными шнурками в районе голеней, и невысокие видавшие виды сапоги из коричневой кожи.

Мидас примерно так мог представить себе воина русов этой эпохи, старшего дружины, не меньше. Да только два гладиуса типа Майнц и посеребренный шлем римского эквита вносили в общий образ изрядную долю диссонанса.

Неведомый воин вновь атаковал. Он закрутил классическую восьмерку, затем резко прервал эффектный, но предсказуемый, а потому бесполезный прием, и нанес колющие удары обеими клинками, целясь в грудь и живот фригийского царя. Первый меч Мидас сбил нисходящим ударом собственного клинка, от второго уклонился в сторону, но воин молниеносно сблизился с ним, ударил на подшаге шлемом в лицо, заставляя отступить, и снова уколол одновременно с обеих рук. В клинче длинный меч всегда уступает короткому, Мидас едва успел свести первый клинок врага в сторону и попытался уйти от второго пируэтом, но не успел.

К этому моменту Карн уже хорошо понимал, где находится враг. Он больше не мог воспринимать его на слух, так как древний бог в бою издавал гораздо больше шума. Зато парень видел ауру своего друга и понял, что может вычислить противника по ней. Точнее – по пустоте перед ней. Туда он и метнул одну из своих секир.

Бросок вышел довольно метким, но слишком медленным для существа, обладающего удесятеренной реакцией смертного. Воин в шлеме с маской лениво пригнулся, легко уходя от брошенного в него оружия. Но это потребовало мгновения, которого недоставало древнему богу.

Мидас уже неплохо справлялся со своей однорукостью, привыкая к новому балансу тела, начисто лишенного одной конечности. Фригийский царь отпрыгнул, разрывая дистанцию, напружинился и вновь бросился на врага. Он нанес рубящий удар в голову, но противник сместился назад и вправо, на точно рассчитанное расстояние – так, что закаленная сталь мелькнула в пальце от его шлема. Бог попытался достать его колющим в плечо и в это мгновение Карн метнул вторую секиру.

От меча Мидаса воин ушел чисто, а вот секира Карна разорвала ему плащ на правом плече, звякнув по кольчуге. Удар пришелся вскользь, но оказался достаточно сильным, чтобы несколько стальных колец упали в пепел у ног неведомого существа. Фригийский царь тут же атаковал двойкой в голову, а Карн метнулся к упавшей неподалеку секире. К счастью, парень отлично видел свое оружие в энергетическом спектре, как и клинок Мидаса, выкованный для Стражей рассвета, оно отливало слепящим серебром.

Парень быстро нашел секиру, а когда вскочил на ноги, Мидасу как раз удалось разорвать противнику штаны на левом бедре, прочертив в податливой плоти борозду глубиной в добрый палец. Но успех оказался мимолетным, воин тут же перехватил инициативу, контратаковал серией быстрых размашистых ударов и двинулся на фригийского царя, заставляя того неминуемо отступать – слишком быстры были его клинки. Вероятно, Мидас с обеими руками мог бы сразиться с ним на равных, но у Мидаса с одной рукой в этом бою не было шансов.

Бог запоздало отметил, что штанина воина, которого он только что ранил, отчего-то не торопится менять цвет с серого на бордовый. Но какое это имело значение, если жить ему оставалось не больше мгновения! Карн попытался спасти друга – он вновь метнул секиру, но враг, напоминавший скорее заводной механизм, чем живое существо, не глядя выбросил в его сторону руку с клинком и перерубил оружие пополам. Больше оно не годилось для боя.

И тут парень понял свою ошибку. Их противник не излучал энергию, вообще. Он представлял собой энергетический вакуум, поэтому его невозможно было увидеть в ментальном спектре. Но пустота – абсолютная пустота – сама по себе могла стать ориентиром, аномалией, которую можно отследить, если концентрироваться не на энергетических потоках, а на их отсутствии.

Ему потребовалась всего пара мгновений, чтобы перефокусироваться и вычленить бесцветное пятно на фоне бесконечного разнообразия красок энергетического пространства. Теперь Карн видел противника также четко, как мог бы видеть его физическим зрением. Это как картинка, скрытая в повторяющемся узоре, – увидел ее один раз и уже не упустишь. Без лишних раздумий парень бросился на врага, хотя понимал, что одолеть его голыми руками едва ли получиться. Но это лучше, чем стоять на месте, пока он полосует Мидаса на лоскуты.

В этот момент фригийский царь попытался контратаковать, но лишь получил широкий порез на левом предплечье и неглубокую колотую рану в правом плече. Он с шипением отступил, затем пригнулся, уходя от продольного удара, и вскинул меч, занимая классическую «кварту».

Однако вместо атаки клинком враг неожиданно ударил его по руке ногой, удар вышел нечеловечески быстрым и столь же сильным. Древний бог сжал зубы от боли, но не выпустил бы меч из руки, если бы в него с другой стороны тут же не врезался один из гладиусов. Сталь протяжно зазвенела и оружие Стража рассвета отлетело в сторону. Мидас с яростью воззрился на противника, но не двинулся с места – если ему суждено умереть, то он примет смерть лицом к лицу, стоя на ногах.

Но смерти не последовало, ибо противник развернулся, чтобы встретить атакующего Карна. Фригийский царь тут же попытался ухватить воина за правое запястье – пусть он получит другим клинком в бок или в шею, но сумеет вырвать этот меч у него из руки, облегчив