– Мы вернулись, мой друг. Я вернулся, – проговорил он, отсмеявшись. Если бы слезные железы его глаз не были повреждены, по щекам парня неминуемо побежали бы солоноватые ручейки.

Древний бог криво глянул на него, не совсем понимая, что происходит, но не стал вдаваться в подробности. Мало ли, они ведь только что переместились на полтысячи лет назад, а такие заигрывания со временем, надо думать, могут иметь последствия. В том числе – для психического здоровья.

– Короче, где бы мы ни были, шороху наделали – будь здоров, – Мидас присвистнул, только сейчас осознав, что они стоят в самом центре неглубокого кратера, вся площадь которого представляет собой черную корку обуглившейся земли, покрытую плотным слоем древесного пепла. Он нагнулся и поднес руку к поверхности, ощутив исходящий от нее жар.

– Это точно, – кивнул Карн. Вдоволь нарадовавшись возвращению в условно-родные пенаты, он откинул голову и развел руки в стороны, пытаясь уловить доминирующие энергетические токи. – Я чувствую отголоски колоссального всплеска, которым сопровождалось наше пришествие.

Бог богатства фыркнул. «Пришествие». В голову тут же полезли дурные аналогии.

– То есть свалить все на лесной пожар не получится, – хмуро констатировал фригийский царь. Он взял парня за руку и положил его ладонь на свое плечо. – Тогда давай выбираться отсюда. Я знаю русов, и не все из них столь же… радушны, как Стражи рассвета.

– Ты не знаешь русов, – покачал головой Карн. Он старался не отставать, ибо для него с недавних пор движение по пересеченной местности стало настоящим испытанием. Внутренним зрением он ощущал ауры зверей, деревьев и даже камней, но это не помогало, элементарно потому, что он не видел землю под своими ногами, мелкий кустарник и отдельные ветки крупных растений.

– Мне достаточно того, что некоторые из них сначала сносят тебе голову с плеч, а уже потом интересуются, чего тебе собственно надо в их земле, – пробурчал Мидас, вспоминая знакомство со словенским князем Гостомыслом. Они долго искали взаимопонимание, зато потом вместе с лютичами весело ходили на франков.

– Ну да, особенно если твой приход знаменуется такой феерией, –хмыкнул Карн. –Думаю, это было видно издалека. А если тут есть провидцы вроде Акамира, то они почувствовали нас на гораздо большем расстоянии.

– И кто знает, за кого они нас примут, – согласился Мидас, выбравшись, наконец, из картера, который получился довольно большим, метров триста в поперечнике. – А вот, кстати. Если бы нас выбросило в населенном пункте? Могла быть беда.

– Неа, – покачал головой Карн. – Мы не могли оказаться в городе. Где-то здесь было капище, я чувствую остаточную энергию.

– Русы ставят капища и в городах, – парировал Мидас.

– Не такие, – Карн сосредоточился на ускользающих ощущениях. Их прибытие наполнило гармоничный рисунок эфира беспорядочными всплесками, которые теперь нескоро стабилизируются. Все же Вегвизир был не самым деликатным способом путешествия во времени. Хотя, может статься, деликатного способа здесь не предусмотрено, только стоп-кран.

– Эти похожи на нордманские рунные камни, – продолжил парень, настойчиво выуживая обрывки сумеречных образов из окружающего пространства. – Не могу точно сказать, для чего…

– Молчи! – шикнул на него Мидас и Карн повиновался, ощутив в ауре своего спутника мгновенную перемену. Бог насторожился, почуяв опасность. Парень тут же расширил свой внутренний взор, если к ним приближается что-то живое – он его непременно увидит.

– Но здесь никого нет, – медленно проговорил он. – Я не могу ошибиться. Я вижу ауры всех существ, даже тварей Лимба.

– Значит, это что-то другое, – процедил Мидас. Карн почувствовал, как бог плавно снимает его руку со своего плеча и отводит ее к земле, мол, пригнись. Затем парень услышал короткий едва уловимый звук – его трудно описать, это звук, с которым полированная сталь покидает деревянные ножны, отделанные изнутри плотным сукном. Древний бог извлек прощальный подарок Яромара – легкий неширокий клинок, подобный тем, что в ходу у нордманов.

Карна старший арконской дружины вооружил двумя секирами, будто знал, что именно таким оружием парень сражался в землях притенов. Только эти секиры имели укороченные древки со стальными навершиями для корректировки баланса. Они не подходили для проламывания щитов и вскрытия вражеской защиты в строевом бою, зато были идеальны в скоростной схватке на минимальной дистанции, а метать их было одним удовольствием. Карну они напомнили камы, висевшие в тренировочном зале Эрры. Бог войны как-то показывал ему пару приемов с этим необычным оружием.

Парень тряхнул головой, отгоняя воспоминания, мешавшие концентрации. Он не спешил тянуться к секирам, закрепленным на нешироком поясе с латунными накладками. Теперь у него было и другое оружие, которым он намеревался овладеть в той же степени, что и стальным. Проблема заключалась в том, что на данный момент кроме Мидаса он не ощущал рядом ни единой живой души. Исключая казавшиеся бесконечными ряды древесных стволов, которые представали перед ним теплыми изумрудными столбами. Еще были птицы, несколько мелких грызунов, молодой волк где-то вдалеке, но ничего крупнее.

Фригийский царь придерживался иного мнения. Его прищуренный взгляд планомерно сканировал пространство вокруг. Он отступил на полшага назад, возвращаясь к кромке кратера. Цокнул языком, призывая Карна последовать за ним. Парень понял замысел бога – густой лес создает много проблем, если ты не охотник, а дичь, поэтому разумнее оставить вокруг себя как можно больше пустого пространства, хотя бы за спиной.

Мидас в этот момент обдумывал вариант, при котором у врага есть лук, но внезапно уловил движение боковым зрением. С молодой березки опало несколько желтых листков, чудом переживших осень и зиму, чтобы теперь их сорвало невесомое движение неуловимого существа, которое, как понимал фригийский царь, перемещается со скоростью, многократно превосходящей человеческую. Особую пикантность моменту придавал тот факт, что Карн существа не видит.

– Ты прав, – прошептал парень и все же потянулся за секирами. Он не видел врага внутренним взором, но улавливал его обостренным слухом. Существо старалось двигаться в унисон с шелестом ветра, будто сливаясь с ним, чтобы у противника не осталось и шанса подготовиться к атаке. Вероятно, это работало со смертными, но едва ли могло сработать против бога и Левиафана, пусть и растерявших львиную долю своей силы.

Существо атаковало внезапно и сокрушительно. Мидас, несмотря на весь свой опыт, слишком поздно ощутил приближение опасности. Карну это удалось мгновением раньше – он услышал,