В полной растерянности я поднялась наверх.

Ольгер стоял у столика, на котором возвышались уже не странные стаканы, как для чёрного вина, а довольно изящные бокалы. И вино в них было васильково-синим, как глаза самого Ольгера.

– И где же ваши туфли? – удивился Ольгер, взглянув на мои босые ноги.

– Не нашла.

– Пойдёмте, я помогу вам их найти, – с бодрой готовностью предложил Ольгер и подался к выходу на террасу.

– Не надо, Ольгер! – воскликнула я, и он посмотрел на меня с недоумением. – Ну их, они того не стоят. Старые, стоптанные мокасины…

– Тоже верно, – кивнул он. – Вы заслуживаете лучшего.

Он вернулся к столику и взял в руки бокалы.

– Это вино арам, – сказал он, разглядывая содержимое на свет. – Одно из самых редких в Морлескине.

– У нас я тоже видела что-то такое. Гик, из Испании вроде бы. Говорят, они добавляют индиго…

Ольгер укоризненно взглянул на меня:

– Как, по-вашему, есть ли у меня нужда подделывать благородный напиток и подкрашивать его? Конечно же, цвет абсолютно натуральный, обусловлен употреблением особого сырья и применением специальной технологии…

– Как скажете, – я пожала плечами.

– Арам пьют у нас по особым поводам, – продолжил Ольгер лекцию. – И в числе таких поводов – примирение. Забыть обиды, не дающие успокоиться, вот что самое главное. Я хочу, Алиша, чтобы у нас с вами не было больше обид и недомолвок…

– Ну, вообще-то, в обратном порядке.

– Что? – напрягся он.

– Чтобы недомолвок не было. От них все и обиды.

– А, – кивнул он с облегчением. – Да, вы правы. Я в самом деле виновен в том, в чём вы меня всё время упрекаете. Я сознательно держал вас на расстоянии. Вы, Аля, милая, очаровательная девушка, и мне было очень непросто заставлять себя обходиться с вами, как с неодушевлённым багажом. Мне казалось, чем меньше вы будете вовлечены в происходящее, тем спокойнее будете относиться ко всему… Но я не учёл, что вы слишком наблюдательны, слишком любопытны и… чересчур впечатлительны.

– Я не впечатлительна. У меня и правда эта самая… – нужное слово вылетело у меня из головы. – … герпетофобия, во!

Ольгер вдруг улыбнулся как-то неожиданно добродушно:

– Да я не это имел в виду… Впрочем, какая разница?

Он помолчал несколько секунд и, официально кашлянув, встрепенулся:

– Аля, выпьем за нас! За то, чтобы мы с вами, наконец, поняли друг друга!

Он протянул мне бокал.

Я приняла его, поднесла к лицу, попыталась вдохнуть аромат.

– Ментол?!

– Ни в коем случае! – поспешно возразил Ольгер. – Это всего лишь причуды ферментации этого сорта.

– Я надеюсь, оно не свалит меня с ног?

– Вы разве не заметили, Аля, что наши вина не пьянят?

– Вы про вчерашний стакан гудрона?

– И про него тоже, – кивнул Ольгер и протянул свой бокал навстречу моему. – Так что? За нас?

– За нас, так за нас, – согласилась я.

Мы слегка коснулись краями наших бокалов.

Я осторожно отпила самую капельку. Ментоловая нотка во вкусе ощущалась довольно явственно, но преобладала…

– Дыня?! Дыня канталупа?!

Ольгер с улыбкой покачал головой:

– Нет, дыня ни при чём. У нас здесь есть такой виноград. Вкусно?

Наверное, он опять нарыл что-то в моей голове. Наверное, прознал, как я схожу с ума от вкуса и аромата спелой канталупы. От аромата даже больше, чем от вкуса…

– Да, это мне нравится куда больше вчерашнего.

– Тогда давайте сделаем главное, – Ольгер шагнул ко мне. – Выпьем на брудершафт.

– Я думала, вы это в переносном смысле.

– Зачем же в переносном?

Его рука с бокалом обвила мою руку.

Я испугалась, что сейчас получится какая-нибудь ерунда. Он настолько выше меня, буду задирать руку и пролью вино. Или поперхнусь. Или он мне на босую ногу наступит, а я дёрнусь…

– Просто смотрите мне в глаза, Аля.

Ох, ну какие же у него глазищи. Синие капли вина арам. И этот дынный мускус вперемешку с ментолом…

Я с удивлением заглянула в свой пустой бокал.

Ольгер забрал его у меня и вместе со своим положил в винную корзинку.

– Это всё? – удивилась я.

– Это очень серьёзный напиток. Больше нельзя, – пояснил он, склонившись над корзинкой. – Даже мне нельзя. Это может привести к дезориентации.

– Так это не вино, а какая-то отрава?!