Ольга вышла в коридор и посмотрела в противоположное окошко. С той стороны на соседнем пути замер товарняк с цистернами. Длинный, тяжело груженный состав тянулся далеко, так что ни конца, ни начала его не было видно — терялись в темноте.

Ольга потянулась с хрустом и решила немного размять ноги. Достала сигарету, вышла в тамбур и открыла дверь. Она не успела еще поднять площадку, чтобы спуститься вниз, как вдруг услышала неподалеку мужские голоса.

Резкая, гортанная речь, несмотря на то что мужчины переговаривались тихо, далеко разносилась в ночной тишине.

Ольга насторожилась. Совпадение? Или остановка поезда не случайна, и мужчины явились по ее душу? После того, что случилось с Никитой, она уже была готова ко всему.

Зря успокоилась, зря послушалась Лидку…

Совсем рядом громко захрустел под тяжелыми шагами гравий. По насыпи метнулся луч фонарика.

Ольга как можно тише притворила дверь и замерла сбоку, стараясь слиться со стенкой тамбура.

Бородатый мужчина в надвинутой на лицо кепке внимательно осмотрел сцепку между цистернами товарняка, посветил себе фонариком и пошел обратно.

Она видела его лицо смутно, едва угадывая в темноте, всего несколько мгновений, но и их оказалось достаточно, чтобы узнать… Это тот самый, что грузил в их вагон вместе с Никитой сумки со страшным грузом. Ей хватило бы и доли секунды, чтобы наверняка опознать его из тысячи…

Она метнулась в вагон, рванула дверь в служебку и принялась трясти спящую подругу.

— Лидка, проснись! Вставай быстрее!

— Что? — подскочила та, ничего не соображая со сна.

— Собирайся, — Ольга лихорадочно бросала в сумку вещи. — Надо когти рвать.

Она быстро скинула с себя форму, натянула джинсы, накинула куртку.

— Ты чего, белены объелась? — обалдела Лидка.

— Давай одевайся, — Ольга сняла с крючка и бросила ей плащ. — Уходим.

— Куда? — Лидка потерла глаза и широко зевнула.

— Ты не понимаешь? — Ольга осторожно выглянула наружу из-за оконной занавески. — Они нас нашли.

Лидка с неожиданным для своей комплекции проворством подскочила с места и тоже прильнула к окну, с двух сторон приставив к глазам ладошки.

— Думаешь, просто так стоим? — нервно спросила Ольга. — Это из-за них. Они там пока поодаль, около цистерн крутятся, надо на ту сторону выбираться.

— Не трещи, — хриплым со сна голосом сказала Лидка. — Они там у сцепки чего-то возятся… А на нас никто и не глядит даже…

— Лид, пойдем!

— Да погоди ты! — отмахнулась Лидка. — Тебе поблазнилось со страху.

Ей ужасно не хотелось выбираться из теплого вагона на ночной холод, бежать невесть куда. Здесь и жилья-то вокруг нет, и не видно ни зги…

Она всмотрелась в копошение нескольких темных фигур около цистерны и с облегчением выдохнула:

— Да они же их отцепляют! Вот, мать твою, ворюги! Ты глянь, Оль! Глянь! Интересно, что там, в цистернах? Бензин или спиртяга? Ты не видишь. Оль, чего там написано?

— Не вижу, — буркнула Ольга.

Она совсем не разделяла Лидкину безмятежность. То, что бандиты воруют цистерны с бензином или спиртом, совсем не означало, что им с Лидкой уже нечего опасаться.

— А я знаю, где это мы, — вдруг заявила Лидка. — Вон там вдали ущелье видишь? Значит, недавно Георгиевск проехали. Здесь ветка на Моздок должна быть.

— На Моздок от Георгиевска начинается, я по ней ездила, — возразила Ольга.

— Так то пассажирская, — отмахнулась Лидка. — А это товарная. Мы как раз на стрелке стоим. Прикинь, Оль, какие ушлые! У них там, небось, паровозик под парами пыхтит. Сейчас товарняк тронется, а эти цистерны на месте останутся. Потом они стрелочку переведут, свой паровозик прицепят — и гуд бай!

— Надо охране сказать! Что они, спят, что ли! — сказала Ольга.

Лидка посмотрела на нее, как на больную.

— Ты чего, подруга? У тебя с головой все нормально? Они там все в доле. Не видишь разве, хозяйничают, как у себя дома?

— Вот именно! — разозлилась Ольга. — И ничего не боятся. А мы их боимся. С какой стати, Лидка, а?! Она подхватила сумку и направилась в тамбур.

— Ты куда? — испуганно кинулась за ней Лидка. — Я ж говорю, им цистерны нужны. Сиди тихо, никто нас не заметит.

— Не хочу я сидеть тихо! — возмутилась Ольга. — Они тут творят, что хотят, взрывают, убивают, а мне язык в задницу заткнуть и дрожать?! Хрен с маслом! Я посмотрю, куда они ворованное потянут. Чего это мне их бояться?! Пусть они меня боятся!

— Оль, ты что? Ты успокойся, — зачастила Лидка. — Это у тебя нервное… Не надо было ехать сразу после похорон. Надо было дома недельку посидеть…

— А за недельку мне бы лучше стало? — исподлобья глянула на нее Ольга. — Или Никита бы воскрес?

Ее просто трясло от злости и бессильной ненависти. Ну, надо же хоть что-то сделать! И как раз такая возможность… Это не они за ней, это она за ними будет следить. Это не она от них, а они от нее должны прятаться. Ведь есть же у этих сволочей где-то дом, есть жены, дети… Они приходят туда, снимают у порога обувь, едят, чай пьют, гладят детей по голове… А потом берут автомат взрывчатку и идут убивать… Значит, надо прийти в их дом, пусть не чувствуют себя в безопасности!

Она осторожно открыла дверь и спрыгнула на насыпь в противоположную от товарняка сторону, чтобы не громыхать металлической площадкой. Гравий едва слышно хрустнул под пружинящими движениями. Ольга по-кошачьи пригнулась и скользнула назад, вдоль состава. Она смотрела под вагоном, в просветы между колесами и ориентировалась по отбликам фонариков и звукам чужих шагов.

Лидка застыла на площадке вагона, зажав рот обеими руками, чтобы случайно не крикнуть. Она не помнила себя от страха и не могла понять, куда направилась ее напарница, а главное, зачем… И ей-то что теперь делать? Не бежать же вслед за Ольгой…

Ольга оглянулась и махнула ей рукой: уходи, мол. Лидка опасливо оглянулась по сторонам и вдруг, неожиданно для себя, торопливо перекрестила Ольгу.

А та добралась до конца состава, обогнула его сзади и увидела на боковой проселочной дороге темный джип с потушенными фарами. Джип «паджеро»… Точно такой же, как тот, что промчался мимо нее недавно ночью… и повернул к Никитиному дому.

Ольга упала животом на мокрую от дождя насыпь, приникла к ней, пригнув голову за рельсами, потому что из джипа вышел какой-то парень и закурил. Он отвернулся от ветра, прикрыл ладонью огонек зажигалки, и в его колеблющемся свете Ольга на секунду увидела прищуренные глаза под густыми, нахмуренными бровями. Он