Он смотрел то на одного, то на другого двумя лазурными, как у матери, глазами, которые теперь у него получались гораздо лучше.

— Брат сказал, что вы обижаете наших с ним детей, — произнёс Иггдрасиль.

Луна и Виктор замерли одновременно. Сама конфигурация предложения была неправильной.

«У него есть брат, и у них есть дети?» Подумал лорд и посмотрел на Луну.

— Он про нашу лесопилку? — спросил он.

Девушка замотала головой.

— Деревья признают вырубку леса частью жизни и считают такой же нормальной, как и смерть от старения, — ответила она, после чего коснулась деревца и, закрыв глаза, замолчала, словно медитируя.

Вскоре она открыла глаза, но что-то изменилось. По её щекам потекли крупные капли слёз, и Луна заплакала.

— Что случилось? — не выдержав, спросил Виктор.

Подойдя к девушке, он приобнял её, стараясь успокоить.

— Древо жизни этого континента умирает. Иггдрасиль соединился с ним, и тот передал ему часть своих знаний, а их дети — это… — девушка посмотрела на мужа, опасаясь его реакции, потому что их разговоры на эту тему ничем хорошим не кончались, но всё же продолжила: — эльфы.

Виктор сжал кулаки, узнав, о чём идёт речь. Он презирал эту расу и всё, что с ними связано, и, по правде говоря, действительно планировал рано или поздно поставить их на место.

— Если это какой-то спектакль для меня… — произнёс лорд, решив, что им манипулируют ради эльфов.

Жёны часто использовали его для выгоды своих семей, однако, поняв тщетность таких попыток, они в результате становились на его сторону, и здесь он решил, что происходит то же самое.

— Их неспроста называют детьми леса, — ответила Луна, прижимаясь к его груди.

Девушка начала пояснять, почему древень так переживает и откуда у него эти чувства к эльфам.

Сначала он воспринимал их как игрушки, с которыми можно поиграть, однако, соединившись с древом из Вечного леса, получил все его эмоции, относящиеся к этой расе.

Иггдрасиль начал оберегать эльфов и заботиться о них, а потом их решили выгнать, из-за чего он так опечалился.

Луна и сама оказалась под влиянием эмоций сына, который поделился с ней своими переживаниями.

— Скажи, если они вернут твои станки и извинятся, ты можешь оставить их здесь? — Боясь отпускать его из своих объятий, спросила девушка, ещё крепче прижимаясь лицом к его груди.

Виктор с трудом подавлял свой гнев от происходящего. Хотя изначально его план состоял именно в этом, но эльфы теперь были ему противны до глубины души, и он хотел, чтобы они не выполнили своих обязательств.

— Что будет с Иггдрасилем, если я откажусь? — спросил лорд.

— Не смотри на его внешний вид, потому что он действительно ребёнок, который не умеет мыслить рационально. Для него сейчас важны лишь эмоции, и такое может травмировать его, — ответила Луна.

«Чёрт бы побрал этих эльфов! Никому не могу отомстить без последствий! Будьте вы проклятые травоядные твари!» Негодовал Виктор.

— Я подумаю, если они выполнят мои условия, — наконец произнёс он.

Девушка подняла голову, и теперь ему были видны её красные от слёз глаза. Необычный бирюзовый цвет которых действительно завораживал.

Ему не нравилось расстраивать своих женщин, и часто он делал всё, чтобы они были счастливы, однако в принципиальных вещах никогда не шёл на компромиссы, и все в доме знали, что в первую очередь важно именно его решение.

Прямо сейчас не было никакой причины отказывать эльфам, если те выполнят его условия, пусть он и надеялся на другой исход.

* * *

Пока два человека стояли в зимнем лесу, стараясь насладиться обществом друг друга, в другой части континента эльфы продолжали жить своей жизнью.

Кейл-Таламур был оживлённым городом, и его жители любили прогулки по заснеженным улицам и походы по магазинам, в которых в последнее время появлялось всё больше товаров из королевств людей, хотя из-за блокады это всё обещало прекратиться.

В центре города, где находилась площадь, уложенная гранитом со статуей героя Вечного леса, внезапно начала трескаться земля, после чего сквозь разбитый гранит на глазах у всех начали расти корни.

Под ошарашенными взглядами эльфов, которые тут же опускались на колени, решив, что это дриада, появился древень, озирающийся по сторонам.

Он смотрел на лица этих существ, что сначала просто испуганно смотрели на него, а затем начали плакать. Вся площадь рыдала, упав на колени, протягивая к нему свои руки.

Вскоре со всех сторон города уже сотни и тысячи эльфов мчались на площадь.

Во дворце короля стража неслась, словно ветер, в тронный зал и с грохотом, чуть ли не снося с петель огромные двери, ворвалась к королю, который всё также со скучающим лицом смотрел на представших перед ним подчинённых.

— Дриада вернулась! — сообщил один из стражников.

Алоис подскочил с трона, как ужаленный. Быстро осмотрев себя, рванул наружу со скоростью, которую только мог развить рыцарь легендарного уровня.

Он мчался к площади, ощущая колебания маны оттуда, которая с каждой секундой становилась всё сильнее.

Прыгая по крышам зданий, король наблюдал, как множество эльфов стекается вслед за ним, кто-то даже опережал его, настолько они хотели увидеть дриаду.

Когда Алоис прибыл на площадь, там уже находились десятки тысяч эльфов, стоящих на площади, крышах домов и деревьях.

В центре находился деревянный мальчик, вокруг которого было свободное пространство в десять метров.

Королю было непросто пробиться через своих сородичей, так как никто не желал уступать ему место поближе к дереву, но ему всё же удалось это сделать, и он подошёл на два шага ближе к Иггдрасилю, чем все остальные.

Все боялись спугнуть его, словно всё это был сон, который развеется от любого резкого движения.

Преклонив колено, Алоис, стараясь сдерживать эмоции, заговорил.

— Дети рады приветствовать Мать всего, — сказал он, не поднимая головы.

— Мама не собирается пока возвращаться, она хочет, чтобы вы вернули то, что взяли у человека, и извинились перед ним, иначе никогда не признает вас, — произнёс древень.

В этот момент король поднял голову, и теперь каждый мог видеть слёзы на его лице. Ему было плевать, что нужно отдать, чтобы увидеть дриаду, пусть даже пришлось бы умереть через секунду после этого.

— Мы всё исполним, — не задавая вопросов, ответил он, пытаясь запечатлеть каждую деталь ребёнка в