— Вот как? А имеются ли купцы, ведущие честный торг с туземцами?

— Несомненно, — кивнул Цыбульский. — Несомненно, Герман Густавович. И таких не мало.

— Я прекрасно себе представляю, какие товары могут быть востребованными у аборигенов, — заинтересовался я. — Но на что наши торговцыобменивают свои товары? Что вывозят из инородческих селений?

— Шкуры. Меха. Степняки — основные поставщики лошадей и войлоков. С недавних пор, многие из барабинцев занялись еще разведением крупного рогатого скота для поставок на Каинские консервные мануфактуры. Лесовики же могут предложить только шкуры диких животных. Однако спрос на качественный мех и не думает падать. В прошлом годе на Нижегородской ярмарке одной лисицы было продано на сумму едва не дотягивающую до миллиона серебром.

— Изрядно, — крякнул губернатор. — И все это меховое богатство — родом из туземных селений?

— Большая часть, ваше превосходительство. Северные рыбоеды почти не занимаются охотой на пушного зверя. А русских охотников и вовсе по пальцам одной руки счесть можно. Крестьяне же добычей в лесах почти не заняты.

— Очень интересно, — кивнул я. — Это что же выходит? Те из аборигенов, что наименее часто стакаются с русскими соседями, живут не в пример лучше?

— Сравнительно, да, — после полуминутной заминки, признал Захарий Михайлович. — Алтайцы и телеуты, лишенные своих земель в равнинной части Алтая, более не имеют возможности обладать большими стадами животных. А без стад, и благосостояние их заметно упало. Горная часть Алтая не позволяет выкармливать слишком много голов скота.

— Вы не упомянули татар, — уточнил я. — Ни черных, ни белых.

— Татары такие же пришельцы здесь, в западной Сибири, как и мы, русские, — пробасил отец Аполлон. — Прежде, до завоеваний хана Кучума, они обитали много южнее. Кроме того, татары более всех остальных инородцев подвержены влиянию цивилизации.

— Вот как? — вскинул я брови. — И чем это вызвано?

— Магометане, — выплюнул священник. Словно бы это должно было все мне сразу объяснить.

— И что с того? В империи множество магометан.

— Их пробовали обратить в православие, — поспешил пояснить мне Цыбульский. — Только перестарались. Давили слишком. Вот те и приняли ислам. А где мусульманство, там и их школы. Каждый из них должен уметь читать священные тексты.

— Интересно, — заинтересовался я. — Отчего же православная церковь не занимается тем же самым? Что может быть проще — обучить сотню детишек читать и писать? Если бы в каждом туземном племени имелись грамотные люди, нам было бы куда проще.

— А кто за это должен платить? — скривился отец Аполлон. — У нас и без аборигенов знающих священников на все приходы не хватает. Святые отцы трудятся в поле лица, так что еще и грамоте учить нет у них никакой возможности.

— Магометанские же муллы находят время.

— То совсем другое…

— Господа, — воззвал губернатор. — Ваше высокопревосходительство. Мы и русских крестьян обучить не имеем возможности. Что уж об инородцах говорить.

— Понятно, — кивнул я. Проблема ширилась. А я подумал вдруг, что совершенно упустил из виду вопросы образования. Не только инородцев. Вообще. Простейшее, начальное для большей части крестьян и горожан. Это лукавство, когда говорят, что неграмотным человеком легче управлять. Печатное слово, родившись, как запись священных текстов, имеет огромное влияние на человеческий ум. Через газеты и журналы, через печать, можно внедрить в головы народа любую мысль, любые установки. Нужно только, чтоб этот самый народ умел читать.

— Я слышал вооруженные татары ныне сопровождают этапируемых заключенных? — уточнил я.

— Истинно так, ваше… Герман Густавович, — степенно кивнул генерал-майор. — Сибирское казачество теперь занято охранами границ и службой в Собственном Его Императорского Величества конвое. Пехотные баталионы тоже не имеют возможности заниматься конвоированием. Пришлось организовать служивых татар.

— С дозволения Наместника, естественно?

— Несомненно, ваше высокопревосходительство. Только так.

— И чем же их вооружали?

— В воинских магазинах скопилось достаточно много оружия устаревших образцов. При штабе округа было создано два полка иррегулярной конницы. При нужде, мы и еще столько же организовать в состоянии.

— Вот как? И как же себя показали эти татарские казаки?

— В превосходной степени, ваше высокопревосходительство. Случаи побегов стали чрезвычайно редки. Татары выглядят совершеннейшими дикарями. Их боятся.

— В новых полках только татары, или есть люди и иных племен?

— У нас в губернии — только татары. А в Красноярской и Иркутской губерниях есть и иные. В их селениях воинская служба почетна. Нам всегда есть из кого выбирать.

— Отлично, — обрадовался. — Просто превосходно. Будет ли какие-либо сложности при создании еще нескольких подразделений? Что если поручить этим новым туземным иррегулярам и другие задачи. Сопровождение почтовых отправлений, грузов. Патрулирование окружных городков, в конце концов? У нас жесточайший дефицит полицейских. Туземные отряды могли бы оказывать необходимую помощь полиции…

— Это следовало бы обсудить с командующим округом, Герман Густавович. Я лично не вижу препятствий. Единственное что: аборигенов придется учить основам нашего законодательства, ежели они станут города патрулировать.

— Чего там учить, — вклинился Андрей Петрович. — Вор, есть вор. Увидел вора, держи его.

— И все-таки я бы рекомендовал, — надул щеки генерал. — У туземных народов несколько иное… воспитание. Мы сталкивались… со случаями. Да. Случалось, что татарские конвоиры пойманного на воровстве у своих же кандальников тут же лишили руки.

— В каком это смысле, лишили? — опешил губернатор.

— Отрубили. Саблей. Сразу. Без суда и следствия. Не думаю, что подобные инциденты будут благосклонно восприняты нашими обывателями.

— Дела-а-а, — протянул Супруненко. — Нет-нет. Такого нам не нужно. Довольно и того, что у нас каждую осень золотодобытчики в городах чудят. Не хватало еще, чтоб им аборигены головы саблями порубали. Скандал ожидается на всю империю. Его высокопревосходительство, генерал Тимашев будет в