– В смысле, пожать? А то как-то по-пидорски.

– Как хотите.

Сложный клиент. Заложник множества стереотипов. Мне еще подумалось, что он наверное очень несчастлив. Ну да я не психолог, слава нечисти. А простой рубежник. И дело у меня нехитрое.

Я пожал руку Петровичу, а левой прикрыл сверху. И прислушался к чужому телу. Нет, там что-то определенно было. Темное, нехорошее. Я подтолкнул это наверх, по пищеводу к самому горлу.

– Ишь чего удумал, выблядыш рубежный. Иди чертям жопу подотри, а потом приходи и мою понюхай. Я таких как ты ногтями давил, как клопов.

Глаза у Петровича при этом были жалостливые. Как у собачки, которая погрызла диван и теперь ждала неизбежного возмездия. Хотя я так понял, что все это говорил не он. Губы его, язык тоже, а слова чужие. Да и голос. Чуть повыше, но при этом хриплый. Как у старика.

Самое неприятное, что мне не удалось вытащить эту скверну. Как только надавил хистом сильнее, Петрович тут же закашлял. Словно задыхался. А вот эта мерзость застряла аккурат в районе горла.

За что люблю жизнь рубежника – каждый день новые вызовы. Вчера ты думал, что начинаешь хоть немного разбираться в этом мире. А сегодня понимаешь, что ни черта подобного.

Смерть клиента не входила в мои планы. Поэтому я ослабил хватку и нечто темное упало обратно, вниз. Там, где и прежде обитало. А Петрович закашлялся, но теперь уже нормально. Словно еда попала не в то горло.

– Матвей, че скажете? – спросил он, вытирая выступившие слезы.

Забавно. Даже обращаясь на «вы», Петрович умудрялся мне тыкать. Что я скажу? Надо идти и устраивать совет нечисти. Или на крайний случай листать книжку. Может и попадется что-то интересное.

– Надо думать. Я сейчас же займусь этим вопросом. Но не обещаю мгновенного результата. Скажу сразу, случай довольно непростой и ничего я гарантировать не могу. Но постараюсь сделать все, что в моих силах. И, кстати, Владимир, где находится эта ваша стройка.

– Ща, покажу, – достал телефон собеседник. – Могу скинуть. И скажу, чтобы вас пропустили. Там охрана, все дела.

– Было бы славно, – кивнул я.

На этом мы попрощались. Вот забавно, как плохо начался разговор и на какой доброй ноте закончился. Только это не изменило всей картины. Как я говорил? Первое впечатление можно произвести лишь раз.

Общего у нас с Петровичем было то, что мы принадлежали к одному биологическому виду и разговаривали «типа» на одном языке, «короче». И в другой, нормальной жизни, наши пути бы никогда не пересеклись. Максимум, я бы зашел как-нибудь в ресторан, услышал, что он на спецобслуживании, и увидел краем глаза вдалеке короля жизни.

Но случай все же был интересным. Я еле дотерпел до машины, прежде чем вытащил портсигар.

– Гриша, что скажешь?

– А че тут говорить? – лениво протянул бес. – Понятное дело.

Я заметил, что после случая с лешачихой Гриша стал набивать себе цену. Даже самое незначительное достижение выставлял в таком свете, будто ему надо было выдать как минимум медаль. И еще постоянно хвалился собственным умом и красотой. Хотя это и прежде было.

– Будешь выпендриваться, выгоню из портсигара и заставлю за машиной бежать.

Даже Митька уже снял наушники и внимательно слушал нас.

– Я просто сказал, что дело понятное. Икотка это.

– Че за фрукт? С чем его едят? Как от нее избавиться?

– Не фрукт, ни с чем, никак, – с чувством собственного достоинства отвечал бес.

– Гриша, не беси меня.

– Нет, дяденька, правду он говорит, – внезапно вступился за товарища по бутылке черт. – Ежели икотка в человека проник, то никак ее не вытащишь. Либо пока она сама не уйдет, либо пока призывающий не умрет, либо пока не отзовут

– Не отзовут?

– Не отзовут! – вылез из портсигара Григорий. – Митя, ты какого рожна на переднем сиденье сел? Ты знаешь, что чертям до тридцати надо вообще в детских креслах передвигаться? Марш назад!

Черт даже сопротивляться не стал. С ловкостью эквилибриста метнулся на свое законное место. А Гриша устроился на своем законном месте.

– Так вот, икотка это вроде спиритуса. Только насылает ее нечисть.

– Ни фига себе, – вырвалось у меня.

– Дядя Гриша, не каждая нечисть, – поправил беса черт.

– Дядя Гриша? – удивился я.

Правда, мои подручные это пропустили мимо ушей.

– Да, не каждая, – согласился бес. – Только опытная.

Я между тем продолжал изумляться, но уже совершенно другому. Как эти двое успели спеться? Раньше, если бы Митька Григория поправил, то сразу бы получил между рогов. Да и бес прежде мне заявлял, что с чертом на одном поле «хезать не сядет». А теперь находился в одной машине и вполне мирно беседовал.

– И слово знающая, – дополнил своего собеседника Митя. – На что Большак наш сильным чертом был, а и он икотку не мог наслать.

– Я понял, очень опытная нечисть. Как насчет того, чтобы от икотки избавиться?

– Я же говорю, сама должна уйти. Либо, чтобы отозвали,