и одежде. Даже интересно, почему он все равно решился со мной поговорить. Либо авторитет Тихомирова был высок, либо Петрович откровенно отчаялся. Раз уж готов «базарить» с пацаном. Во мне он видел именно его.

– Вы просили встречи, я пришел. У вас десять минут, – сказал я коротко.

Петрович в этот момент как раз взял в руки вилку и нож, чтобы разрезать кусок мяса. И замер, на секунду обдумывая услышанное. После чего кинул вилку в тарелку, а нож оставил.

А меня вся эта ситуация стала откровенно злить. Было ясно, что Петрович – ребенок «святых девяностых». Наверное, у него нефиговый ангел-хранитель, раз такой неандерталец смог выжить. И не просто выжить, а приспособиться в новых условиях.

Вон он какой – в пиджаке, с дорогими «котлами», может позволить снять себе ресторан, чтобы показать очередному лоху, что он из себя представляет. Я даже удивлен, что охраны рядом нет. Наверное, снаружи в машине сидят.

Нет, про бандосов я знал лишь по рассказам отца Костяна. Да в детстве мельком видел «крутых». Но сразу понял, передо мной редкий краснокнижный экземпляр. Большинство его товарищей либо кормят червей, либо топчут зону. А он вот, сидит – жив, здоров и даже довольно упитан.

Я не дал совершить Петровичу глупость. А то еще начнет баловаться ножом, который для этого не предназначен, вдруг поранится. Посмотрел ему прямо в глаза и чуть-чуть придавил хистом. Самую малость.

И надо сказать, подействовало просто отлично. На языке Петровича это было сродни тому, как если бы я вытащил пистолет и положил на стол. Мол, смотри, будешь себя плохо вести, твой организм обогатиться свинцом.

– Ты это, извини. Костян мне говорил, что ты типа непростой. А я гляжу, вроде пацан пацаном. Джинсы, кроссовки. Не обессудь, короче.

Больше мне хотелось сказать какую-то невероятную глупость. Что-то вроде: «Пацаны не извиняются». И все, закончить этот неприятный разговор.

Хотя я отмел лишь слово «невероятную». И сказал просто глупость:

– Вы.

– Чего? – не понял Петрович.

– Не ты, а вы. И мне кажется, мы не с того начали. Можем попробовать еще раз. Матвей, специалист по… разрешению нестандартных проблем.

– Владимир… – Петрович немного подумал и все же отбросил отчество. Видимо, давая понять, что пошел на попятную и разговор теперь будет «без галстуков».

Не знаю, что заставило меня остаться. Любопытство? Петрович мне откровенно не нравился. С другой стороны, он же не салат «под шубой», чтобы всем нравиться. Даже бывших бандосов может кошмарить нечисть. А благодарность от них такая же, как от слезливых старушек. В общем, все идет на благо хиста.

Мы пожали руки и тут случилось странное. Я почувствовал внутри собеседника нечто чужеродное. Если бы я был первый день рубежником и не знал некоторых тонкостей, то сказал бы, что он нечисть. Бред, этого попросту быть не может. Перевертыш? Да какой он к хренам перевертыш? Тут что-то другое.

– Рассказывайте, что вас беспокоит?

– Это типа как у врача, да? – улыбнулся Петрович.

Правда, его веселья хватило ненадолго. Взгляд тут же посуровел, а сам боксер сжал кулаки. И мне почему-то беспокойство собеседника очень понравилась. Вот ничего не могу с собой поделать, но сопереживать ему трудно.

– Короче, мы тут стройку затеяли. Слышал про хутор Придорожный? Вот рядышком решили этот… рекреационный кластер строить. Инвесторов московских подтянули, согласовали все короче, большие бабки на кону.

Я еле удержался на словосочетании «рекреационный кластер» из уст Петровича. Но продолжал кивать. Видимо, и неандертальцы с девяностых могут эволюционировать до серьезных бизнесменов.

– И, короче, на первом же объекте порожняк начался. Сначала силовой кабель задели, потом экскаватор сломался, затем прораб пропал, и вся стройка вообще встала.

– Человек совсем пропал?! – насторожился я.

– Да нет, забухал, как выяснилось. Потом нашли. Но суть в том, что сроки горят. Если я время промохаю, то на серьезные бабки попаду.

– Ну, разное бывает, – пожал плечами я. – Причем тут чертовщина?

А сам все ждал полного откровения. Было еще что-то и Петрович очень не хотел об этом говорить. Тот самый хист нечисти, который я ощутил в нем.

– Это не все. Я же сам туда поехал. Пиз… люлей всем раздал, короче. А к вечеру херня какая-то началась.

Он снова замолчал. Блин, задрал этот короткостриженный боксер с душой ранимой пятиклассницы. Так и придется из него каждое слово вытягивать?

– Что за херня?

– Говорить начал всякое. Не то, что думаю. Жену блядиной назвал. Мне Светка чуть пасть не порвала. Кореш звонил, я его на… послал в общем. Ну и вообще говорю херню всякую, короче. Я иногда из этого даже не понимаю ничего. Такие дела, Матвей. Со стройкой полбеды, но мне на следующей неделе с полпредом встречаться. Прикинь, че я там ему наплету?

– Может сказаться больным?

– Вы че, Матвей, угараете? – искренне удивился Петрович. – От такой встречи раз откажешься, второй не будет.

– Запрос получен, – кивнул я. – А вы можете продемонстрировать ну это… ваше неадекватное поведение.

– Оно как бы это… само. Я не всегда контролирую. Чаще всего под вечер.

Находиться до наступления сумерек в этой теплой компании мне хотелось меньше, чем слушать очередную перебранку беса и черта.

– Владимир,