— Мы что, на полюс собираемся? — недовольным тоном перебил меня Сидор Кузьмич.

— Нет, но будем спускаться на уровень ниже, а там будет холоднее, чем здесь. Мы не знаем, насколько метров нам предстоит уйти под землю.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — нахмурился особист.

— Идеальный вариант — это отпустить нас по домам. Подождите, — мичман хотел возразить, но я продолжил. — Именно отпустить по домам. Я даю вам честное комсомольское слово, что вернусь и помогу вам дойти до конца. Но без должной подготовки лезть под землю я категорически не согласен. Как и тащить туда полураздетую девочку. Кроме того, Лена должна предупредить семью. Если мы не вернёмся к ночи, нас будут искать. а если уйдем с утра, и на всякий случай расскажем легенду для бабушки и отца, у нас будут безопасные сутки. Как минимум.

Лена вскинула голову, пытаясь поймать мой взгляд, но я крепко сжал её плечо, надеясь, что она поймет мой знак и промолчит. И Блохинцева в очередной раз меня не разочаровала.

Девчонка закусила губу и промолчала. Напряжение выдавали только крепко сжатые пальцы. И снова тишина. Как же вымораживает неопределенность и невозможность делать так, как считаешь нужным и правильным. Зависимость от чужого человека и ответственность за другого тоже не подарок. Как я во все это вляпался?

Так, Леха, заканчивай страдания молодого Вертера, и гни свою линию.

Всё так сложно, всё так просто

Мы ушли в открытый космос

В этом мире больше нечего ловить

А ты гни свою линию

Гни свою линию

Гни свою линию… («Сплин»)

Последняя фраза крутилась в голове на повторе, пока молчал Сидор Кузьмич. Молчал он неприятно долго, прикидывая все за и против в адрес моего предложения. Переводил взгляд с меня на Лену и обратно. В какой-то момент, что-то прочитав в его взгляде, я снова крепко сжал девичье плечо и покачал головой.

— Нет, Сидор Кузьмич, Лена здесь не останется. Я без ее присутствия не смогу отмазаться от её родных. Я не родственник, знакомы мы недавно. Придти одному в очередной раз домой к Блохинцевым и выдать что-то типа «Лена осталась ночевать у подружки»? Ну, вы сами подумайте, вы бы как отец, поверили в такую чушь? Вот и мне не поверят.

Особист колебался. И я решил дожимать.

— Если честно, мне совершенно наплевать на сокровища, ваши цели и поиски. Я бы с удовольствием вернулся на вышку и забыл обо всем, как про страшный сон. Но я за нее в ответе, — кивнул головой на Лену. — А Лена, и я знаю это точно, вернется сюда или сама, или с вам. Её ж не остановить, пока до конца не дойдет, вся в отца. Упрямая как я не знаю что! Я прав?

— Да, — девчонка наконец-то улыбнулась. — После такого, — девушка махнула рукой в сторону провала. — После такого я точно вернусь и пойду до конца. Это же… это государственное дело.

— Лена! — шикнул я.

— Ну, то есть я хотела сказать… Что я жить спокойно не смогу, если не узнаю, что там спрятано! Сама полезу! И… лезть со своими советами как лучше, тоже не буду. Сначала отыщем хоть что-то, а уж потом вместе решим, — закончила девушка почти шепотом.

Девушка говорила искренне, и Сидор Кузьмич это прекрасно видел. Не знаю, понимала ли Лена, в какую ситуацию мы попали, но была готова помогать особисту несмотря ни на что. Азартная, вся в отца, это точно.

Честно говоря, если бы не Кузьмич, я бы тоже прошел подземелье вдоль и поперек вместе с Еленой. С её талантом к разгадыванию всяких шифров поиски могут сократиться, если не в половину, то на четверть времени точно. Она быстрее соображает, молодая, да и вся эта история с поиском близка ей как никогда. А я уже что-то подзабыл, чего-то и не знал, отец скрывал или не договаривал.

— Хорошо. Решено, — Сидор Кузьмич, наконец, принял решение. — Жду вас завтра в семь утра. Но если вздумаете меня обмануть Алесей, — жёсткий взгляд в мою сторону, секундные гляделки, и особист продолжил. — Кому надо, те в курсе, что я жив, где нахожусь и чем занят. И на этот раз мягко не будет, Алексей. И девочке тоже придется несладко. Тем более, учитывая прошлое её семьи. Ты меня понял.

— Так точно, Сидор Кузьмич! — выпрямился я и отрапортовал. Ну, ничего с собой не могу поделать, когда мне начинают угрожать. Тянет юродствовать, насмехаться и провоцировать. С возрастом и в прошлой жизни-то не прошло, а сейчас, в молодом теле, так и вовсе прёт на бессмысленные подвиги.

— Алексей, — Кузьмич добавил недовольства и дести в голос. — Я сказал, ты услышал.

— Договорились. Завтра в семь. Разрешите идти?

— Я все-таки предлагаю спуститься и проверить, что нас ждет, — выдал мичман, когда я уже собрался топать к выходу.

Я заколебался: хотелось побыстрее свалить не только от Кузьмича, но и выбраться из подземелья на солнце. Но начальник прав, короткий обзор пути не помешает. Если лестница окажется слишком длинной, вернемся.

— Можно, — согласился я. — Останься здесь, — сказал Лене и ожидаемо услышал недовольное ворчание.

— А если там знаки или еще что-то? Как вы без меня?

— Мы только глянем и обратно, — но попытка отговорить не удалась.

— Ну, нет, я с вами! Ну, Леш! Два фонаря хорошо, а три лучше! — воскликнула подруга, упрямясь, когда не надо. — Мне тут страшно одной будет. Вдруг с вами что, как я одна-то? — тихо закончила Лена и жалобно на меня посмотрела.

Вот что тут скажешь, знают женщины наши слабые места, в любом возрасте четко вычисляют.

— Идем, искательница сокровищ. Сидор Кузьмич, мы готовы.

— Я первый, девушка в центре, ты замыкаешь, — мичман не стал рассусоливать, и сразу расставил нас по местам. — Я скажу, когда идет следующий.

— Принято, — ответил я за нас двоих, и мы замерли возле входа вниз.

Особист осторожно начал спуск в темноту. Опустившись почти до пояса, включил фонарь. Когда его макушка скрылась в темноте, из прохода раздался глухой голос:

— Елена, спускайся. Держись за стену, смотри под ноги. Ступени узкие,