После Семена Владимировича трубку взяла сестра. Надежда Сергеевна просила ее не задерживаться и выехать как можно быстрее.

Григорий поговорил и с бабушкой, и со своей матерью. Едва он взял трубку как Семен Владимирович, не удержавшись тут же спросил у сестры:

— Ань, что это еще за новости старой давности. Отчего вдруг мать говорить мне, что я обязан тебе тем, что живу с Леной. Я понимаю, что ты помогла мне познакомиться с ней, но и только.

— Что это так важно? — спросила, встряхнув светлыми кудряшками волос, Анна Владимировна. Она в этот момент выглядела свежей, будто в юности, когда первый раз ехала в свою Сибирь.

— Не знаю, но мне интересно. Ситуация такая, что без меня, меня женили.

Услышав, о чем идет разговор между дядей и тетей, Григорий снова заинтересовался и, выслушивая нотации бабушки, а затем увещевания матери старался не пропустить не одного слова.

— Видишь ли, — сказала Анна Владимировна, — Наташа тебя держала. В тебе жила обида на нее за предательство и в тоже время любовь. Ты не мог ее в одночасье бросить. Если бы не я, испортил бы жизнь не только ей, себе, но еще и Елене. — Сестра говорила и говорила. Времени прошло, наверное, много, что их пришел поторопить Игорь Константинович:

— Мы тут ждем вас, ждем, — сказал он.

— Сейчас, — ответил Семен Владимирович, — мы уже идем. Небольшой разговор тут у нас вышел.

— Так вот, сказала Анна Владимировна, — Наташа, когда домогалась тебя, допустила оплошность. Она, отправившись в Москву, чтобы встретиться с тобой, не найдя тебя, поплакалась кому-то из твоих друзей, — взглянув на Игоря Константиновича, стоящего рядом, она добавила, — наверное, по общежитию — о том, как тебя она любить и что ты ее избегаешь. После той поездки: знаешь, как обычно жалеет парень девушку — Наташа забеременела…

Былинкин стоял красный как рак. Но на него никто не обращал внимания. Семен Владимирович смотрел на сестру и ловил только ее слова. Григорий тоже.

— От меня, — продолжала Анна Владимировна свою речь, — она ничего не скрывала. Просто, Наташа испугалась. Если хочешь знать, одно время как-то хотела тебя даже подловить. Но я ей сказала, что все напрасно. Что ты от Лены ждешь ребенка. А мать она здесь ни причем. Она только и сказала мне. «Аня если можешь — помоги Сене сделать нужный шаг».

— Выходит ты, мне помогла? — спросил Семен Владимирович.

— Конечно. Лена, мне, когда я узнала ее, пришлась по душе. Еще там, в библиотеке я решила — вот этот человек, который тебе нужен. И я оказалась права. Что, не так?

— Да! Права. Но мне, конечно, хотелось, чтобы все было не так. Теперь я как будто должен извиниться перед Наташей.

— Глупости это все. Ты ничего не должен. У Наташи своя жизнь, у тебя — своя. Пусть она живет себе в Тверской области, в своем селе…, — и Анна Владимировна назвала его, — как хочет, может, а ты здесь в своей Москве. Успокойся и не о чем плохом не думай.

В это время Игорь Константинович с Григорием, словно включенные магнитофоны в напряжении быстро-быстро записывали все, о чем шла речь Тихонова со своей сестрой Анной.

— Ну что вы? Мы же вас ждем. Идемте быстро к столу, — и на кухне появилась Елена Петровна.

Уже за столом Любовь Ивановна спросила:

— О чем же вы так долго разговаривали?

— О том, — ответил Семен Владимирович, — что меня и Елену Петровну когда-то соединило. Оказывается, наш союз был не простым. Помогла нам быть вместе Анна Владимировна, моя сестра.

— Ну и хорошо, — сказала Галина Александровна. — Союз удачен.

После чаепития Семен Владимирович снова играл на баяне. Вечер длился до самой ночи.

Глава 25

Анна Владимировна погостила в Москве всего лишь несколько дней, но внесла в жизнь Тихонова, да и не только его много нового. Она потревожила Семена Владимировича, заставила задуматься. Он теперь понимал, отчего Наташа после смерти брата не долго за ним бегала и после неудачной попытки женить на себе — неожиданно вдруг отчего-то отшатнулась. Тихонов считал, что все это случилось как-то неправильно, и сожалел:

— Не мы, — говорил он себе, — решили свою судьбу: третьи лица в ней поучаствовали.

Однако, возможно это было и к лучшему — положение могло бы быть серьезным. Правда, если бы Семен Владимирович тогда связал с ней свою жизнь.

Праздник окончился. Снова наступили будни. Тихонов был занят на работе. Его постоянно дергал начальник. Он ничего не сумел сделать с Константином Васильевичем и, оставив его в покое, отыгрывался теперь на Семене Владимировиче. От Таракана доставалось и сотруднику Тихонова — Василию Васильевичу. Семен Владимирович, как мог — защищал его. Но положение не менялось.

Александр Петрович каждый день требовал, чтобы они по утрам ходили к нему на планерку. Тихонов недоумевал:

— Ну ладно я, а зачем еще Василию Васильевичу идти. А потом отчего заместитель директора проводит планерку с одним отделом, совершенно не обращая внимания на другой, который также ему подчиняется. — Другим отделом руководил Константин Васильевич.

Свое мнение о планерках Тихонов не скрывал и как-то, указав заместителю директора о очень чрезмерном отношении к отделу, стал его раздражать сильнее, чем раньше.

Александр Петрович не мог найти себе покоя: факт, что его подчиненные имеют более высокое образование, мучил. Действия его стали жесткими и требовательными. Он часто придирался и делал это лишь для того, чтобы показать свою компетентность и унизить сотрудников. Такое отношение выматывало Семена Владимировича.

Начальник отдела технического контроля, как-то встретив случайно Тихонова в коридоре заводоуправления, сказал:

— Я вам не завидую Семен Владимирович! — Помолчал, затем словно проговорившись рассказал об одном событии:

— Дня два-три назад, мне пришлось быть свидетелем: Александр Петрович — наш начальник ходил на прием к директору со своим товарищем. Он, этот его товарищ одно время работал у нас на заводе. Думаю, неспроста.

Тихонов словам Константина Васильевича внял и решил проверить: не собирается ли Александр Петрович Таракан у него за спиной найти ему приемника. У Семена Владимировича оканчивался испытательный срок, и он мог быть уволенным по несоответствию занимаемой должности. Главный инженер, когда уговаривал Тихонова на должность начальника отдела, обещал, что отправит его на обучение. Чтобы увидеть реакцию Таракана, Тихонов оформил бумаги на курсы и дал ему их завизировать. Заместитель директора по качеству подписал, и Семен Владимирович успокоился.

— Значит — напрасны были предостережения Константина Васильевича, — подумал он, и когда ему позвонил Оловов, Тихонов сказал:

— Тяжело работается. Много у меня не стыковок