С математической точки зрения, он действительно мог бы уйти на пенсию, которую финансировал бы сам за счет собственных средств, и при этом все равно достиг бы цели, став миллионером к тридцати пяти годам[208]. С тех пор, как он, имея 9800 долларов, поступил в Колумбийский университет, его капитал рос более чем на 61 % в год. Но ему требовались более агрессивные темпы роста[209]. Поэтому он решил создать партнерство по типу хедж-фонда Newman & Graham – фирмы, родственной Graham-Newman[210]. У него не будет начальника, инвестировать он сможет из дома, вкладывая деньги друзей и родственников в те же акции, которые купил бы для себя. Если с каждого доллара, который он заработает для партнеров, он будет брать четверть в качестве гонорара, а затем реинвестирует эти деньги в партнерство, он станет миллионером гораздо быстрее. Вооруженный методом покупки акций Бена Грэма и хедж-фондом, созданным по образу грэмовского, он имел все основания считать себя богатым человеком.

С его идеей была только одна проблема. Он бы не вынес, если бы партнеры критиковали его за то, что акции падают в цене. Но Уоррен планировал взять в партнерство только семью и друзей – людей, которые, как он был уверен, ему доверяли. 1 мая 1956 года он основал Buffett Associates, Ltd – партнерство из семи человек, смоделированное по образцу Newman & Graham[211].

Док Томпсон вложил в него 25 тысяч долларов. Сестра Уоррена Дорис с мужем Труманом Вудом вложили 10 тысяч долларов. Его тетя Элис – 35 тысяч. «Раньше я продавал ценные бумаги другим, но теперь я стал доверенным лицом тех людей, которые были очень для меня важны. Они в меня верили. Ни за что на свете я бы не взял денег у тети Элис, сестры или тестя, если бы думал, что могу их потерять. В тот момент я не думал, что деньги можно потерять со временем».

Четвертым партнером стал сосед Уоррена по комнате в Уортоне, Чак Петерсон, который вложил 5 тысяч долларов. Чак был одним из первых клиентов Уоррена, которому тот «выписывал рецепты» на акции до отъезда в Нью-Йорк. Мать Петерсона, Элизабет, вложила 25 тысяч долларов из денег, которые достались ей в наследство после смерти мужа годом раньше.

Шестой партнер, Дэн Монен, был тихим, коренастым молодым человеком, который в детстве играл с Уорреном: вместе они выкапывали одуванчики на заднем дворе Эрнеста Баффетта. Теперь он стал адвокатом Уоррена и вложил 5 тысяч долларов.

Седьмым партнером в компании был сам Уоррен. Он вложил только 100 долларов. Остальная часть его доли сложится из будущих гонораров, которые он заработает, управляя партнерством. «По сути, я получил финансовый рычаг. Идеи меня переполняли, а капитал – нет». На самом деле, по тем жизненным стандартам, Уоррен был переполнен и капиталом. Но он рассматривал партнерство как машину по умножению денег: вложив в него средства, он не собирался их оттуда изымать. Поэтому те 12 тысяч долларов в год, на которые будет жить его семья, ему нужно было заработать из своих оставшихся денег. Их он инвестировал отдельно.

Он разработал формулу, по которой взимал плату со своих новых партнеров. «При доходности выше 4 %, я забирал половину этого превышения. Если она была ниже этой отметки, я брал на себя четверть разницы. Таким образом, если у фирмы была нулевая прибыль, я терял деньги. Это значило, что мои обязательства по возмещению убытков были неограниченными»[212].

В то время Уоррен уже управлял деньгами Анны Готтшальдт и Кэтрин Элберфельд – матери и тети Фреда Кулкена, его друга по Колумбийскому университету. Когда годом ранее Фред уехал в Европу, он попросил Уоррена присмотреть за некоторой частью их денег. С тех пор Уоррен с предельной осмотрительностью вкладывал их в государственные облигации, получая гораздо более скромное вознаграждение.

Он мог бы пригласить Энн Готтшальдт и Кэтрин Эльберфельд в партнерство, но считал несправедливым повышать их плату. Если бы с инвестициями что-то пошло не так, его тетя, сестра и Док Томпсон никогда бы его не осудили. Насчет остальных он не был уверен.

Быть «фидуциарией» для Уоррена означало, что любая ответственность, которую он возьмет на себя, будет неограниченной. Чтобы изложить основные правила партнерства, он созвал первое официальное собрание Buffett Associates сразу же в день его основания. Уоррен намеревался тщательно определить и ограничить свои обязанности. Одной из них, которую он брать на себя не хотел, была плата за общий ужин. Он велел Чаку передать всем, что каждый платит за себя[213]. На ужине он говорил не только об основных правилах партнерства, но и о фондовом рынке. Партнерство он рассматривал в том числе как преподавательскую практику.

«Я начал с соглашения с инвесторами, которое не потребует особых изменений по мере нашего развития. Оно устроено проще некуда, но результаты дает замечательные. Затем я привел небольшой свод основных правил: что я могу делать; что не могу делать; о чем не знаю, могу ли я это делать или нет; как я буду себя оценивать. Это было довольно коротко. Если вы были со мной не согласны, вам не стоило участвовать, потому что я не хотел, чтобы вы страдали, когда я счастлив, и наоборот»[214].

После того как Уоррен запустил партнерство, Баффетты вернулись на последнее лето в Нью-Йорк. Микки Ньюман теперь был генеральным директором компании Philadelphia & Reading и был полностью загружен. Поскольку обязанности партнера в полной мере не могли выполнять ни он, ни Уоррен, Грэм решил закрыть фирму[215]. Уоррен помогал ему сворачивать бизнес. У своего друга Тома Кнаппа он арендовал для семьи деревенский домик на морском побережье Лонг-Айленда.

В течение недели Уоррен экономил, ночуя в городе у своего друга, биржевого брокера Генри Брандта, жена и дети которого также проводили лето на Лонг-Айленде. По выходным он приезжал к семье и работал в крошечной спальне. Соседи говорили Кнаппам, что ни разу его не видели[216]. Пока Уоррен работал, Сьюзи, которая боялась воды и никогда не плавала, бродила с детьми по мелководью. Поскольку водопровода в домике не было, питьевую воду Баффетты брали из источника через дорогу.

Это лето принесло Баффеттам две печальные новости. Отец друга детства Уоррена, Боба Рассела, покончил жизнь самоубийством. Затем Энн Готтшальдт и Кэтрин Элберфельд, мать и тетя Фреда Кулкена, сообщили по телефону, что тот погиб в Португалии: его машину занесло на восемьдесят футов, и она врезалась в пробковый дуб