Красный решил не афишировать знание китайского языка и кивнул:

– Эрев тов![6]И что за гешефт хочет сделать ваш начальник?

Кажется, толстяк понимал русский язык, потому что затарахтел, не дожидаясь перевода:

– Господин, от имени генерала Ван Дзинвэя этот недостойный полковник Хуа Гофэн покорнейше просит вас объявить провинцию Синьцзян территорией Российской империи сроком на четыре часа.

– Зачем вам это нужно? – От неожиданного предложения Василий забыл о решении скрывать знание китайского языка.

– Для исполнения воли нашего императора, господин!

– Воля вашего императора заключается в передаче нам целой провинции?

– Всего на четыре часа, о чём мы готовы подписать договор.

– Не понимаю…

– Но это же очень просто, господин!

И после короткого получасового объяснения Василий нашёл, что в бредовом предложении китайского генерала есть некоторая толика здравого смысла. Клятва, данная китайскому императору его подданными, требует беспрекословного подчинения приказам и подкреплена магической удавкой. Проще говоря, армия генерала Ван Дзинвэя получила приказ атаковать российскую территорию, и в случае неисполнения офицерскому составу дивизий грозит летальный исход. А вот если господин подпоручик похлопочет перед начальством о временном переходе провинции Синьцзян…

– Нашу благодарность, господин, можно будет потрогать руками, пересчитать и переложить в кошельки!

– Всё это хорошо, – кивнул Красный. – Но что нам мешает отказаться и просто подождать вашей смерти?

– Она наступит не сразу, господин, – опять поклонился толстяк. – И ваши боеприпасы закончатся раньше, чем наши солдаты.

– Угрожаете? – удивился Василий. – В таком случае нам больше не о чем говорить.

– Прошу простить этого недостойного Хуа Гофэна за дерзость, господин, но вы неправильно поняли наши предложения. Генерал Ван Дзинвэй нижайше просит произвести наступление на ваши позиции с семнадцати ноль ноль до семнадцати ноль пять по местному времени, после чего войска будут отведены на исходные рубежи и начнут готовиться к почётной капитуляции. В благодарность за разрешение на наступление вам будет выдан настоящий английский полковник! Представляете, этот негодяй незаконно находится на территории Российской империи, тем самым нарушая указ божественного императора Иосифа.

– Полковник?

– И целый взвод охраны при нём.

– Зачем нам целый взвод?

– Понял, господин, мы принесём только головы.

– Зачем нам их головы? Нет, это лишнее.

– Соглашайтесь, Василий Иосифович, – попросил доселе молчавший прапорщик Куликовский. – Они очень даже нужны.

– Зачем они вам, Аполлинарий Григорьевич?

– Матушке письмо напишу. Вы же не откажетесь помочь его переслать?

– Вы хотите отправить матери отрезанную голову?

– А что такого? – в свою очередь удивился Куликовский. – Если на ней будет форменный головной убор английской армии, то всё в правилах приличия.

– Да, но отрезанная голова…

– Ничуть не страшнее моего батюшки с глубокого похмелья. Так я могу на вас рассчитывать, Василий Иосифович?

– При всём уважении к вашей семье, Аполлинарий Григорьевич, вынужден отказать. Мы не варвары, в отличие от…

Толстяк смиренно дождался, пока русские офицеры закончат разговор, и только потом с обязательным поклоном спросил:

– Этот недостойный Хуа Гофэн может сообщить своему генералу о положительном решении?

Василий подумал и пожал плечами:

– Пожалуй, атаку в обозначенное время мы вам можем разрешить, а всё остальное обсудим по её результатам, – и добавил для переводчика: – А вас я попрошу остаться.

Генерал Ван Дзинвэй с философским спокойствием истинного конфуцианца смотрел на беснующегося англичанина и делал вид, будто так оно и нужно. Эка невидаль – орущий и брызгающий слюной английский полковник!

– Генерал, почему вы до сих пор стоите на месте?

– Я сижу, господин, – Ван Дзинвэй поправил подушку.

– Я про ваших солдат!

– У меня нет солдат, господин. Теперь это ваши солдаты, – китаец вынул из-за отворота форменного халата свёрнутый в трубочку договор и помахал им перед длинным носом сэра Уильяма. – Вы, господин, изволили купить их.

– Да, я их купил! И отдал приказ перейти в наступление!

– Нижайше прошу меня простить, господин, но вы заплатили за их жизни, а не за право командовать.

На мгновение полковник Лоуренс застыл в недоумении, но потом заорал ещё громче:

– Их жизни в моих руках, генерал! Я могу их всех повесить!

– Можете, господин, – Ван Дзинвэй поклонился, не вставая с шёлковых подушек. – Не желаете приобрести хорошие пеньковые верёвки по два шиллинга за ярд? Это достойная цена, господин, а при оптовой закупке возможна скидка.

– К дьяволу скидки! И верёвки тоже к дьяволу! Меня больше интересует, когда ваши обезьяны перейдут в наступление.

– Это ваши обезьяны, господин.

– Хорошо, это мои, – согласился сэр Уильям. – Что вы там говорили о праве отдавать приказы?

– Его нет в договоре, господин, – генерал не забывал кланяться при каждом слове. – Но вы можете доплатить, и мы внесём дополнение.

– Сколько? – смирился с судьбой полковник. – Но хочу предупредить, что серебряных шиллингов больше нет.

– Меня устроят гинеи и даже соверены, господин. Чеком тоже можно.

– Вот как?

– Обстоятельства изменились, господин. Но чеком в два раза дороже.

– Так сколько? – сэр Уильям достал из кармана чековую книжку и вечное перо. – Пяти тысяч фунтов хватит?

Китаец щёлкнул крышкой золотых часов:

– Десять тысяч, господин, и ровно в пять часов вечера войска перейдут в наступление.

Полковник тяжело вздохнул и проставил в чеке нужную сумму. В конце концов, его всегда можно отозвать – в этих чёртовых горах нет банков, и толстой обезьяне негде обналичить. А потом… покойники вообще ничего не могут обналичить. Любой Томми из взвода охраны с удовольствием и бесплатно перережет глотку жирному торгашу, купившему генеральское звание на рынке в Нанкине. Там таких генералов по три десятка в каждой опиумокурильне.

– Надеюсь, больше никаких препятствий для начала наступления нет? – Сэр Уильям внёс изменения в свой экземпляр договора и протянул бумагу китайцу.

– Никаких, господин, – Ван Дзинвэй расплылся в довольной улыбке. – После оплаты императорской пошлины на безналичный расчёт договор вступает в силу в полном объёме.

– Какая, к дьяволу, пошлина?

– Императорская, господин.

– Откуда она взялась?

– Она всегда была, но так как в прошлый раз вы заплатили серебром…

– Чёрт бы вас побрал вместе с вашим императором! – сэр Уильям снова раскрыл чековую книжку и задал привычный вопрос: – Сколько?

– Пятьдесят процентов от суммы сделки.

– А потом ещё пятьдесят от суммы пошлины?

– Преклоняюсь перед вашей мудростью, господин.

Полковник грязно выругался и выписал чек сразу на десять тысяч:

– Если вы опять заведёте разговор про деньги, я лично прострелю вашу тупую башку, генерал!

– Не извольте беспокоиться, господин, – Ван Дзинвэй спрятал чек где-то в глубинах необъятного форменного халата. – Наступление начнётся ровно в пять часов вечера.

И китайский генерал не подвёл, сдержал данное сэру Уильяму обещание. Ровно за десять минут до назначенного времени зарокотали барабаны, завыли трубы, и неровные шеренги пришли в движение.