Шрифт:
Закладка:
На воображение я не жаловалась, но тут оно выдало мне совершенно неприличные картинки.
– И где это чудище? – вздохнув и попытавшись смориться с необходимостью кормить еще одного проглота, уточнила я.
– Ты точно хочешь его увидеть? Может, потом? Сюрприз будет, – ехидно заметила Юлька.
– Прибью, – устало пообещала я. – Где?
– На заднем дворе, где ж еще. Думаю, Кощей о нем еще не прознал. Не успел.
Юлька ошиблась: Кощей разглядывал «собачку» вместе с восторженными детьми.
Четырехлапое чудовище, заросшее пушистой густой шерстью, больше всего напомнило мне высотой и строением помесь колли и сенбернара. Только те все же были поменьше размерами. И не такие пушистые.
– Где она? – заозиралась я, рассмотрев и длинные клыки у «собачки», и когти на лапах, да такие, что при желании живность могла передвигаться по стенам. – Где эта вредительница? Сейчас я сверну ей шею.
Кощей удивленно приподнял брови:
– Так это не твое?
– Жиры. В подарок Васе.
– Чудесный подарок, – задумчиво проговорил Кощей.
– Да, я тоже оценила. Куда его теперь?
– Мамочка, папочка, – когда дети хотели, они могли ныть очень дружно, все трое, – мы на Лиске кататься будем! Она не против! Ну мамочка! Ну папочка!
– На ком? – ошарашенно уточнила я. Юлька рядом расхохоталась. – На этом вот? Кататься?
– Вместо лошади, – насмешливо выдала любимая подруженька. – И пони покупать не надо.
Пони очень хотела Васька, но сейчас, похоже, она передумала и была согласна ездить на непонятном пушистом чудовище.
«Лиска» между тем зевнула, смачно, громко, продемонстрировав частокол зубов и язык длиной в половину моей руки. Я впечатлилась. Кощей – тоже.
В конечном итоге, после долгих торгов с детьми, «Лиска» отправилась к деду – служить помощницей богатырей. Ну, или пугалом. Смотря куда припашут. Ваське же, как и старшим, Кощей пообещай в следующем месяце привезти пони. Одного. Заодно делиться научатся.
– Нику скоро замуж выдавать, – напомнила я Кощею, едва мы с ним оказались в нашей спальне. – Сколько осталось до этого события? Пять недель? Шесть? А у нас ничего не готово.
– Не паникуй, – Кощей зевнул не хуже «Лиски». – Все мы успеем.
Я не была в этом уверена, но спорить не стала, только спросила:
– Жить они где будут?
– Здесь, – пожал плечами Кощей. – Где ж еще.
И правда. Они и сейчас здесь живут, но только как жених с невестой. А вот как образуют отдельную ячейку общества, в сочетании с двойняшками, которые появятся на свет через семь месяцев…
Я поняла: выдержу первые полгода после родов, затем сбегу на Землю в отпуск. Одна.
– Пора готовиться к свадьбе Ники, – словно прочитала мои мысли мама на следующее утро. – Осталось чуть больше месяца. Нет ни списка гостей, ни перечня блюд, что будут на столе, платье не куплено. Да мало ли.
– Мам, я беременна, – напомнила я, надеясь отвертеться от всех этих хлопот.
– Беременна не смертельно больна, – отрезала мама, – она твоя дочь, между прочим.
Помню. Как и то, что сама Ника предпочла бы обойтись без пышной свадьбы, кучи блюд на столе и шикарного платья. У нее голова занята совершенно иным. Но то Ника. А вот ее бабушку не переспоришь. Не смогла свадьбу дочери организовать – на внучке отыграется.
– Завтра отправимся вместе с мужчинами порталом в столицу, – «обрадовала» меня мама. – Нике я уже сообщила.
– С мужчинами? – насторожилась я.
– Кощей, твой отец и Ваня.
Ой-ё… Я заранее сочувствую той бедной столице…
Раковинки, камешки, игрушки,
Сказки-травки в зеркале реки.
Жил Старик и говорит Старушке: —
Мы с тобой зачахнем от тоски.
Говорит Старушка: Что же, Старый,
Создавай ты Море для людей.
Я создам ручьи, лесные чары,
Жить тогда нам будет веселей.
Люди кораблей себе настроят,
Будут петь, браниться, и кричать.
Если ж мысли их забеспокоят,
Ключ лесной им будет отвечать.
Дети прибегут играть на взморье,
Море что и бросит для детей
Им забава, нам, седым, подспорье,
Будет Старым в мире веселей.
К. Бальмонт. «Раковинки»
В столице я бывала несколько раз за все годы жизни в Лукоморье. Дети не давали часто выбираться куда-либо, а потому я заранее решила оттянуться по полной в этот раз, предчувствуя, что нынешняя беременность надолго оставит меня в четырех стенах.
Деревянные домики в древнерусском стиле, с резными ставнями и крылечком, соседствовали с каменными домами с флюгерами на крышах. Каждому сословию выделялся свой квартал, и купцы могли прожить всю жизнь в своем районе и ни разу не появиться, например, у голытьбы или мастеровых.
Я долго ругалась, узнав о таком поистине кастовом делении.
– Заниматься народным просвещением я точно не стану, – отрезал Кощей в ответ на мою гневную проповедь. – И тебе не дам. У нас других дел хватает. Тем более, что мои люди самых талантливых из любой среды отмечают и продвигают наверх. Так что те, кто умнее других, не пропадут.
– Ну да, в своем квартале, – фыркнула я. Но спорить дальше не стала – бесполезно.
Кощей открыл портал из холла этого дома в холл дома столичного, чтобы не шокировать жителей нашим появлением словно из-под земли. Народ тут, конечно, магов не боялся, но от удивления мог и чем-то тяжелым «приласкать».
Хоромы у Кощея, как у правителя государства, были построены из камня. Внутрь давался доступ только двум-трем советникам, приближенным к персоне «царя-батюшки» и иногда появлявшихся на Земле. А потому никого не могли шокировать ни иномирная техника, ни обстановка, непохожая на ту, к которой привыкли обычные жители.
Напольное зеркало в человеческий рост, фарфоровые вазы, высокие, длинные, по углам, на потолке – многорожковая люстра с «висюльками», как я называла этот элемент декора. На полу – ковер, широкий, ворсистый, теплый. На стенах – панно с изображениями диковинных зверей и птиц. Один носорог в обнимку с гепардом чего стоит.
В общем, обстановка сразу же давала понять: здесь живет далеко не бедный человек.
Вещи мы с собой не брали, а потому и из дома вышли сразу же, в традиционных нарядах. Женщины – в сарафанах, мужчины – в штанах да рубахах. Это во дворце, дома, я могла позволить себе джинсы – челядь уже привыкла к капризам супруги господина. Здесь же следовало соблюдать вековые традиции, чтоб их.
