Шрифт:
Закладка:
Помирившись, через час с небольшим мы сидели за столом, ели заказанную Юлькой пиццу с оливками и грибами и планировали свой недолгий отдых на Земле.
– Неделя, Даша. Не меньше, – Кощей откусил часть пиццы, прожевал, качнул головой. – Ничего с детьми не случится за этот срок. За ними и бабушка, и дед присмотрят.
– И приедем мы на пепелище, – проворчала я, делая два глотка горячего крепкого кофе. – А там, между прочим, еще и жабы.
– Да забудь ты о них, – раздраженно дернула плечом Юлька. – Мы, можно сказать, за даром улучшили вашу экосистему.
Кощей поперхнулся, долго кашлял, потом бросил на Юльку взгляд исподлобья:
– Если у меня слуги пропадать начнут, я буду знать, в каком пруду их искать.
Умники. Смешно им обоим.
– У них, вообще-то, семьи остались, – попыталась я достучаться до совести обоих.
– И они рады-радешеньки, что от нахлебников избавились, – фыркнула Юлька. – Дашка, здоровые мужики к Яге лечиться не пойдут, разве что совсем помирать станут. А эти… на них пахать и пахать, а они по лавкам лежат!
Я беспомощно посмотрела на Кощея, пытаясь найти поддержку.
– Вернешь ты кормильцев в семью, потом, отдыхай пока, – ободряюще похлопал он меня по руке.
Отлично. Как обычно, я осталась в меньшинстве.
Ближе к вечеру мы втроем вышли в парк. Джинсы, футболки, кеды – оделись как под копирку. На меня из зеркала смотрела располневшая после трех родов пацанка. Кощей был похож на бизнесмена на отдыхе. Одной Юльке шло все, хоть в мешок из-под картошки ее заверни.
– Даша, расслабься, – Кощей чуть сжал мою руку, – от тебя народ шарахается.
Я вздохнула. Расслабишься с ними, как же. Да и вообще, во время шоппинга моя голова была занята выбором одежды и прицениванием. А теперь, когда делать стало совсем нечего, все насущные проблемы навалились скопом.
В глубине парка, там, где кучно росли раскидистые деревья и высокие кусты, вдруг замелькали огоньки, причем ярко-фиолетового цвета. Юлька остановилась, прислушалась к чему-то, потом нахмурилась:
– Кикиморы шалят, парней в свои сети заманивают. Придется вмешаться. Иначе скоро в Лукоморье новые земляне появятся.
Кощей кивнул, решительно повернул усыпанной гравием дорожке.
На широкой, окруженной по периметру деревьями и кустами, явно искусственно созданной полянке заливисто хохотали три симпатичных худощавых девушки. Джинсы, майки, кеды – попробуй узнай в них кикимор. Только глаза горят каким-то серо-синим светом, но это если присматриваться. А так…
Рядом травили анекдоты четверо парней.
– Ой, какие мальчики, – громко, мечтательно закатив глаза, вздохнула Юлька. – Все четверо, как на подбор. Девочки, вам домой не пора?
– Они наши, – возмутилась одна из «девочек», в руках ее сразу же появился зеленый шарик. Запахло тиной.
Остальные «девочки» нахмурились и встали вряд, решив воевать за «добычу» до последнего.
Юлька ничего не успела сделать. С моих пальцев сами сорвались искры, коричневые вперемешку с оранжевыми. Мне хотелось спустить пар после увиденного в ресторане, я не прочь была подраться.
Кикиморы дружно взвизгнули, начали уменьшаться в размерах. А потом уже визжала я: на траве под деревьями остались сидеть три жабы.
– Третья бутылка водки была лишней, – ошарашенно пробормотал один из молчавших парней. И уже Кощею. – Слышь, мужик, ты бабу свою успокой. Она ж так голос сорвет, немой останется. – И сразу же, задумчиво. – Хотя, может, оно и лучше – немой. Меньше болтать будет.
С таким напутствием я замолчала сама. Юлька тем временем уже посадила жаб на ладони, прошептала что-то, и те исчезли – растворились в вечерних сумерках.
– Спать, – повелительно махнула рукой Юлька в сторону парней.
Они, не сопротивляясь, упали на траву и захрапели.
– Проснутся больными, – заметил Кощей.
Юлька скривилась, но в следующую секунду под четверкой оказался матрас. Сверху их укрывало одеяло.
– Пошли отсюда, – проворчала Юлька, – вещи сами исчезнут, когда мужики проснутся. А то Дашка еще кого-нибудь в жаб превратит.
Я покраснела, но промолчала, – голос я все-таки сорвала.
Дальше гуляли, каждый думая о своем.
– Куда ты их отправила? – только однажды спросил Кощей.
– В Лукоморье, к первым жабам, – блеснула глазами Юлька. – Расколдовывать, так всех вместе.
Я поперхнулась слюной, представив, как отреагируют лукоморские мужики на кикимор.
Анютины глазки,
Жасмин, маргаритки,
Вы – буквы на свитке
Поблекнувшей сказки.
Вы где-то дышали,
Кому-то светили,
Без слез, без печали,
Вы жили, вы были.
И вот чрез мечтанья,
Воздушны и зыбки,
Вы шлете сиянья,
Дарите улыбки.
К. Бальмонт. «Анютины глазки»
Голос вернулся сам, на следующий день. На ночь Юлька напоила меня какой-то горькой гадостью, которую назвала настойкой на мухоморах, и утром я могла не только говорить, но и снова визжать. Впрочем, последнее было пока не нужно.
– Какое кино, – поморщилась Юлька во время завтрака, услышав планы Кощея на день. – Ты, значит, в офис сбежишь, а мы должны время в кино убивать?
– Предлагаешь вам обеим со мной в офис отправиться? – вопросительно приподнял брови Кощей. – Даша из-за одной секретарши потоп устроила. А там женщин много. Зальет нас по самую макушку.
Я покраснела.
– Врете вы все, – фыркнула обиженно, сделав несколько глотков горячего крепкого кофе, – обижаете тихую скромную ведьму.
– Тихая скромная ведьма увеличила популяцию лягушек за пару дней сразу на несколько голов, – язвительно напомнила Юлька, жуя кусок пиццы. – Кощей, она опасна для общества. Ее из лукоморского дворца вообще выпускать нельзя.
Обормоты. Оба.
В итоге сошлись на том, что мы с Юлькой погуляем пару часиков по магазинам, пока Кощей решает свои дела, а потом втроем отправимся куда-нибудь в развлекательный центр. Боулинг, игровые автоматы, ледовый каток – да мало ли развлечений можно найти.
Кощей сбежал из квартиры с явным облегчением.
– Бедный мужик, – хмыкнула ему вслед Юлька, – с какой скоростью он ступеньки перепрыгивал. Довела ты, Дашка, мужа.
– Будешь умничать – в жабу превращу, – огрызнулась я и под смех Юльки отправилась переодеваться.
Блузка и юбка, цветастые, относительно теплые, как раз на ветреную погоду, сделали из меня растолстевшую фотомодель.
