– А что, если вы ошибаетесь? Если всё, что произошло, – случайность? Большое недоразумение, – я развела руки в стороны. – Почему каждая блондинка сразу ведьма? Может, это всё чьи-то злые происки? И вообще, не так страшен чёрт, как его малюют.

– Кто?

– Не важно, кто. Важно, что это большая ошибка. Я не ведьма, и Ло тоже не имеет к этому отношения.

– Ты смеешься надо мной?! Никто не в силах прочесть книгу, только приспешники тьмы и служители хаоса!

Я споткнулась на очередной ступеньке и привалилась спиной к выщербленной стене.

– Неправда. Эта книга и не книга вовсе, а чей-то древний дневник. Возможно, такой же попаданки, как и я. Но, в отличие от меня, она была умнее: не только занесла в него всё, что узнала, но и дала возможность прочесть её записи практически любому из нашего мира. Латынь для многих учёных умов – язык универсальный. Возможно, та девушка была врачом….

Да, я слукавила: латынь знали единицы, и сомневаюсь, что кто-то случайный перевёл бы дневник, но пришлось идти ва-банк. Мне нужно убедить Акихара, что не всё зло, что показывает зубки или, как в моем случае, белые волосы.

– Если бы это была правда, мы бы знали об этом. Заветы наших предков передаются из уст в уста…

– А вы не думали, что история пишется в угоду правителям? Можно же допустить, что кто-то из них был так зол на белую ведьму, что переврал её значение в вашей истории?

– Я не пойму, ты хочешь посеять во мне ложные сомнения?

– Нет, я хочу, чтобы ты подумал здраво. Если бы я желала Ияру зла, неужели не совершила бы его? У меня была куча времени и возможностей.

Акихар опять хмыкнул:

– Ты считаешь, что причинила правителю Аммонека недостаточно зла?

– Если ты о его привязанности ко мне, то это глупо: он просто влюбился, но слишком гордый, чтобы это признать. Ведь тогда придётся согласиться, что я не ведьма и все его убеждения – прах. А это повлечет за собой новые сложности. А сложности никто не любит. Привычнее закрыть глаза на очевидное и пребывать в блаженной неге. Так проще, правильно?

– Ты знаешь, что стало от такой любви с его отцом?

– А ты знаешь? Ты ещё под стол пешком ходил, когда это случилось, и не можешь однозначно сказать, кто сотворил разлом и выпустил монстров. Может, та девушка хотела всех спасти...

– Выпустив монстров? Серьезно?

Я устало потерла лицо руками и чуть не взвыла от непробиваемости варвара.

– Откуда ты это знаешь? По рассказам бывалых? А ты сам пробовал узнать правду? Не ту, что на поверхности. Или проще принять закостенелую истину и списать все прегрешения на бедную девушку?

– Оправдываешь ведьму? – как упрёк, бросил мужчина и покачал головой, на этом обрывая все разговоры о ведьме. – Пришли…

Я опять зажмурилась: невероятно яркое солнце резануло по глазам, брызнули слёзы. Порыв злющего сильного ветра бросил растрепанные волосы в лицо. Запахло невероятной свежестью. После двухсуточного заточения в затхлом подземелье я снова глотнула жизнь. И это было прекрасно. Но надолго ли?

С высоты птичьего или драконьего полёта передо мной открылась невероятная картина. Насколько хватало глаз, простиралась пустыня, а за ней – кривой шипастый хребет, изгибами напоминавший позвоночник древнего ящера. С хвостом, что взрывал дюны и вздымался стеной почти до небес. На его конце мы сейчас и находились. Где-то на уровне облаков. Головокружительная высота, от которой не только захватывало дух, но и выплывали наружу мои страхи. Как оказалось, я очень боялась высоты.

Я отшатнулась от края и вжалась в стену, только сейчас понимая, что Акихар не шутил. Но, что самое непостижимое, мне было непонятно, откуда на другой стороне ущелья столько людей и почему дворец маячит в стороне призрачной дымкой.

– Портал отправил тебя в древнюю тюрьму. Она крепкая и надёжная, из неё ещё никто не сбегал.

– А люди? Зрители моей бесславной кончины?

– Не думай о них. Прыгай.

Э-э, нет, так просто я сдаваться не собиралась!

– Я хочу поговорить с повелителем.

– Невозможно. Прыгай, – он кивнул в сторону обрыва.

– Нет, – я отрицательно качнула головой, вцепилась в валун и более внимательно посмотрела на людей, застывших у края с той стороны, пытаясь узнать среди них Ияра. Но, сколько бы ни вглядывалась, его величества я не увидела. Странно, если бы это была казнь, наверняка последовала бы пафосная речь и вынесение приговора. В этом же сборище что-то настойчиво смущало. Возможно, слишком добрые и открытые лица, без ярости, неприязни, злобных окриков, а самое главное – без предвкушения увидеть мой труп на дне ущелья, которое, словно зев древнего монстра, готовилось меня поглотить. Мелькнувшая догадка была так наивна и жалка, что я в неё сама не поверила. Но потом всё же осмелилась спросить:

– Акихар, что происходит? Это же не казнь. Я права?

Мужчина дёрнулся и поджал губы. Отвечать явно не желал, но, видимо, дать пояснения был обязан:

– Для тебя это не важно. Ты всё равно умрёшь.

– Нет, – я твёрдо посмотрела на мужчину. – Я желаю знать, пусть это будет моё последнее желание. Ведь у смертника должно быть последнее желание, верно?

Мужчина почесал затылок, посмотрел вдаль, словно ища для себя ответы в песках. Через мгновение сдался:

– Правитель даёт тебе возможность умереть с честью. Он не пожелал тревожить и омрачать гостей новостью о белой ведьме. Ведь твоя смерть не убережёт от страхов, домыслов и, тем более, сплетней. Поэтому он решил, что твоя смерть будет предпочтительнее при испытании невест. Ты умрёшь, как достойная, тебя похоронят с почестями, и твоё имя войдёт в поучительную историю о безродной, что отдала жизнь за право называться соларой.

Мужчина скривился: было видно, что ему эта идея не нравится и он сам линчевал бы меня прямо сейчас, если бы не приказ Ияра.

– Так это второе испытание?

– Для них – да, – он указал на ту сторону, где около цветастого шатра толпились девушки и, как мне показалось, во все глаза смотрели на моё трясущееся тело. – Для гостей. Для всякого, кто будет вспоминать этот день. Но не для тебя. А теперь прыгай, не испытывай больше мое терпение, иначе я не сдержу обещания и сброшу тебя сам.

– Нет, стой! Подожди, – я вытянула