Шрифт:
Закладка:
Из-за грозящей опасности власти блокировали людям доступ домой. А вот более детальная проработка сцены:
Они принесли вентиляторы и складные стулья. Они шутили о своем оставленном тонком фарфоре. Они предупреждали друг друга быть осторожнее при разборе завалов и не работать голыми руками, поскольку там могут попадаться змеи.
В другой сцене они затеяли конфликт с шерифом:
«Почему вы нас не пускаете?» – кричали они.
Бульдозеры разгребают завалы в округе, и последовательность сцен раскрывает как эмоциональное, так и физическое опустошение людей:
Местные, которые только что шутили о том, что они найдут на месте, молча двигались по бульвару Гранд-Лагун.
Через пять домов они начали плакать.
Женщины рыдали в машинах. Подростки сидели в кузовах пикапов, прикрывая рты руками.
Камера дает еще более крупный план:
Карла Годвин медленно шла по Гранд-Лагун-Корт, когда соседи принялись поднимать кровлю, рухнувшую на велосипеды, и отчищать керамическую черепицу. «У нас даже нет обеденного стола, – всхлипывала она, – я не знаю, где он. Пропал».
Серия сценок идет в следующем порядке.
1. Женщина находит телевизор в своей ванной комнате. Чужой телевизор.
2. Женщина идет по улице, пытаясь найти соседей, которые взывали к ней.
3. Другая женщина посреди руин своего дома пробирается через вещи.
4. «Мой кот живой!» – закричал какой-то мужчина из своего дома.
5. Еще один мужчина выбирается из своего дома, улыбаясь и играя на гитаре.
6. Обезумевшую от потрясения женщину утешает семья.
7. Женщина находит раскисшие от воды фотографии своих детей, прибившиеся к соседскому участку.
8. Женщина отвечает на звонки соседей, которые справляются о своем имуществе.
Это моменты реальной жизни, взятые из новостей дня и упорядоченные умелым молодым писателем в яркой последовательности, которая наделяет их смыслом и особой силой.
ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ
1. В следующий раз, когда вы будете работать на местах, обращайте внимание на сцены, свидетелями которых вы являетесь. Запишите их достаточно подробно, чтобы потом можно было воссоздать их для читателей.
2. Когда вы придумываете сцены для художественных произведений, держите ухо востро, фиксируйте драматические диалоги из реальности, что поможет читателям проникнуться ситуацией.
3. Сделайте упражнение, придуманное Томом Френчем. С группой друзей или учеников посмотрите интересную фотографию или портрет (французы предпочитают Вермеера). Хотя эти изображения статичны, автор должен разместить детали на них в таком порядке, в каком читатель сможет их последовательно изучить. Напишите сцену с описанием каждого изображения, затем сравните ваши работы.
4. Изучайте последовательность сцен, внимательно просматривая фильмы. Пересмотрите свой любимый фильм. Чаще нажимайте на «паузу». Обратите внимание, как режиссер выстраивает сцены. Как их последовательность определяет смысл?
Сочетайте формы повествования, используя пунктирную линию
Одни инструменты писателя работают лучше всего непосредственно в репортажах и комментариях. Другие помогают писателю создавать убедительное повествование. Автору часто нужны инструменты, которые смогут сделать и то и другое: создать мир, в который читатель может войти, а затем описать или прокомментировать его. В результате появляется гибрид, который лучше всего можно описать как пунктирную линию.
Чтобы более отчетливо представить себе прием «пунктирная линия», подумайте о ее противоположности – сплошной. Большинство фильмов имеют сплошные сюжетные линии. Фродо Бэггинс оказывается невольным владельцем Кольца Всевластья и отправляется в путешествие, чтобы уничтожить этот ужасный артефакт. Джеймс Бонд получает задание, спасает мир и завоевывает девушку. В некоторых случаях режиссер прерывает сюжетную линию для какой-то другой цели. В фильме «Красавчик Алфи, или Чего хотят мужчины» главный герой останавливает действие, поворачивается к камере и разговаривает со зрителями. Эти неожиданные монологи раскрывают грани его характера и предвосхищают повороты сюжета.
Писатели могут ссылаться на драматическую литературу и фильмы для разъяснений, почему повествование прерывается. Начните с монологов в шекспировских трагедиях. «Быть или не быть – вот в чем вопрос» не продвигает историю, но раскрывает нерешительность Гамлета. Подумайте об ассистенте режиссера, который обращается к зрителям в бесчисленных школьных постановках пьесы «Наш городок»[112] Торнтона Уайлдера. Рассказчик в фильме «Шоу ужасов Рокки Хоррора», одетый в смокинг и говорящий из своего кабинета, прерывает пародию с трансгендерным уклоном на фильмы о монстрах, чтобы научить зрителей движениям танца Time Warp («Искривление времени»). И – как мне говорили – в старых порнофильмах иногда неожиданно появлялись психотерапевты в белых халатах, чтобы прокомментировать действие, восполняя тем самым «социальную значимость» фильма.
В этом секрет и сила пунктирной линии. Автор рассказывает нам историю, затем останавливает ее, чтобы сообщить нам об истории, и снова возвращается к ней. Вообразите эту форму как путешествие на поезде со случайными остановками по свистку, чей маршрут выглядел бы примерно так:
[Информация] [Разбор] [Пояснения] >
Сюжетная линия
Мастером этого приема является Николас Леманн, ныне декан факультета журналистики Колумбийского университета. Леманн пишет книги на важные темы американской жизни: миграция чернокожих американцев с Юга на Север; противоречия между заслугами и привилегиями в высшем образовании. Замечательные идеи и объяснения висят, как жемчужины, на крепкой нити повествования. История приглашает нас в новый мир. Затем писатель раскрывает нам его.
Примеры можно найти уже в ранней книге Леманна The Promised Land: The Great Black Migration and How It Changed America («Земля обетованная. Великая черная миграция: как она изменила Америку»), где автор знакомит нас с афроамериканской семьей из Кларксдейла, штат Миссисипи:
В 1937 году Руби впервые увидела своего отца. После Первой мировой войны он вернулся на холмы, живя то здесь, то там. Иногда он писал письма Руби и Рут в Дельту или посылал им платья. Теперь, когда они выросли, они решили навестить его. Девушки поехали поездом и далее автобусом в Луисвилл, штат Миссисипи, где договорились встретиться с отцом перед хлопкоочистительной машиной. Их знакомство осталось для Руби кристально чистым воспоминанием до самой старости: «О, дети мои», – закричал он, переполненный эмоциями, и обнял их.
